Брайтон Бич реалити шоу на американском телеэкране

Реальный Брайтон-Бич (“The New Yorker”, США)

В 1868 году застройщик Уильям А. Энгман (William A. Engeman) купил за 20 тысяч долларов несколько сотен акров земли между Манхэттен-Бич и Кони-Айлендом. Он построил там купальни и назвал весь комплекс Брайтон-Бич – в честь знаменитого английского курорта. Гостям предлагались развлечения на любой вкус – можно было сделать ставку на скачках, на людей посмотреть и себя показать или послушать регтайм в «самом красивом курзале на свете». Лет через сто, однако, этот район облюбовали эмигранты из России, и, подобно Чайнатауну и «Карри-Хилл» [район Манхэттена, где живут в основном индийцы – прим. пер.], эта «маленькая Одесса» стала не столько именем собственным, сколько нарицательным. «Пошли они, эти русские с Брайтон-Бич! Бандюки чертовы, торчат в кафе, потягивают чай из стаканчиков с кусочком сахара в зубах», – возмущается персонаж Эдварда Нортона (Edward Norton) в фильме Спайка Ли (Spike Lee) «25-й час» (“25th Hour”). А пару недель назад продюсеры будущего реалити-шоу «Брайтон-Бич» разместили на своей страничке в Facebook снимок: компания женщин в шубах присела поболтать. Подпись под снимком гласила: «Классический Брайтон-Бич: бабушки на скамеечке». Один из 3954 поклонников сериала (пока ведется подготовка к съемкам) – тоже из русскоязычных американцев – оставил такой комментарий: «Б. . . , ЖДУ НЕ ДОЖДУСЬ!».

Образцом, как вы уже наверно поняли, здесь послужил проект MTV “Jersey Shore” [реалити-шоу с участием американцев итальянского происхождения – прим.пер.]. По словам продюсеров – 25-летней уроженки Минска Элины Миллер и 26-летней харьковчанки Алины Дизик – несколько месяцев назад они вместе ужинали, и тут им пришло в голову, что «русские отлично подойдут для такого шоу». Миллер приехала в Штаты в 1989 году, Дизик – годом позже; они познакомились в Чикаго еще подростками. (Миллер сумела заинтересовать этой идеей третьего продюсера – Кристину Мэйхин (Christine Mahin), с которой она вместе работала на телеканале A&E над реалити-шоу “Паранормальный штат” (“Paranormal State”). Своих будущих героев продюсеры отбирают на кастингах в нью-йоркском клубе  Passion и ресторане «Петергоф» в Чикаго. Они ищут «узнаваемые типы»: «русского, такого прямого, гордящегося исторической родиной», еврея, кавказца. «В доме мы хотим создать этакое постсоветское пространство в миниатюре», – рассказывает Миллер; мы беседуем за столиком в ресторане «Татьяна» на набережной в Брайтон-Бич. Вряд ли Горбачев мог предвидеть, что гласность примет и такую форму!

Продюсеры еще не подписали контракт на съемки сериала, но уже получают сотни пробных видеозаписей от желающих поучаствовать. «Вчера один прислал нам на сайт 22-минутный ролик, – рассказывает Дизик. – Он там хвастается своим русским мотоциклом, а его мама постоянно перебивает. Потом он спускается вниз, чтобы снять отца, а тот ему – «А ну пошел отсюда со своей камерой!». А потом он приезжает в гости к дедушке и бабушке, и те суют ему в карманы конфеты».

Водка и спортзалы будут, конечно, играть важную роль в «Брайтон-Бич», но продюсеры уверяют: их шоу ни в коем случае не станет копией “Jersey Shore”. «Во-первых, у нас будет такая штука, как русский эмигрантский сленг, – объясняет Миллер. – Например, в русском языке нет своего эквивалента слову «паркинг». Поэтому его просто переиначили на русский лад, типа: «Ты где запарковал машину?». И еще есть такое словечко «Вася» – это уменьшительное от имени Василий. Молодые эмигранты окликают друг друга «Эй Вася!» вместо «Эй, брат!» или «Эй, чувак!». У русских есть и другие характерные черточки, рассказывают продюсеры. Например, они любят украшать свои машины наклейками, а на свадьбу дарят молодоженам деньги, а не кухонные комбайны. «И вот еще, многие из них работают по совместительству, выбирая совершенно разные профессии, например ортопеда и диджея», – говорит Дизик.

Официантка приносит пельмени и салат из помидоров и редиски с укропом. Звонит iPhone Миллер в клетчатом футляре с логотипом Burberry. Она включает громкую связь – наверно, так и подобает автору реалити-шоу. Звонит третий копродюсер, Кристин Мэйхин. «Обязательно закажи соленый арбуз, – советует она; Мэйхин сидит в офисе, занята по горло. – Кстати, Элина, какому слову ты меня вчера учила?»

«Russki, – напоминает Miller. – Помнишь, в “Jersey Shore” говорили – «макаронник», это примерно то же самое».

Официантка возвращается к нашему столику. «С кем это вы разговариваете? – осведомляется она по-русски. – Хватит по телефону болтать, ешьте давайте».

Миллер и Дизик послушно принимаются за еду, одновременно обсуждая, как лучше обставить дом, где будут жить участники шоу. «Многие русские американцы любят, чтобы в доме все было по-современному, – объясняет мне Дизик. – Ну, не так по-современному, как в каталоге Design Within Reach, а по-современному, но с бору по сосенке. У моей мамы, например, стоит круглый диван». Дополнительный драматизм, по мнению Дизик, сериалу придаст и другая особенность русских американцев: «Они почти все – единственные дети в семье. Когда они соберутся вместе в одной комнате, каждый будет считать, что он самый главный».

Покончив с хачапури (это грузинский пирог с сыром), продюсеры направляются к выходу. Длинный вестибюль ресторана увешан фотографиями побывавших здесь знаменитостей. Миллер оборачивается к Дизик и замечает: «Когда-нибудь тут будут и наши снимки».

http://rus.ruvr.ru/2010/03/24/5611247.html