Разводились мы тяжело. Мой старый козел не захотел отдавать мне сына. Все отдавал без сожаления, дом, имущество, деньги, но сына отдавать не хотел. Говорил, что я его испорчу. К счастью, судья оказалась женщина, сочувствовала. К тому же он плохо говорит по-английски, за двадцать лет так и не выучил. Я даже испугалась, что судья отложит, потребует для него переводчика, сама переводила и подсказывала. Он безучастно сидел, не слушал и только косил в свой телефон. Я подглядела, там были эти его факаные шахматы.
В конце судья спросила, вы согласны с решением суда. А этот дурак ничего не понял и говорит:
“Я ее, (значит меня) люблю.”
Я не выдержала и говорю судье, видите, как такому идиоту оставлять сына.
Ребенка ему, конечно, не дали, разрешили только свидания по выходным. Он своим правом ни разу не воспользовался, уехал в другой город. Звонил. Я на него трубку кидала. Добилась ограничения на телефонные разговоры – только по выходным.
Стала воспитывать сына одна. Поставила на контроль локейшен его телефона, чтобы знать где он находится. Установила парентс контроль, телефонная компания стала присылать мне номера всех, кому он звонит, кто звонит ему. В комнату без стука, чтобы застать онанизм, наркотики или другое, что в его возрасте может быть. В этот раз подкралась, зашла, он вздрогнул, как будто делал запрещенное, женской интуицией почувствовала, что-то не так. Спрашиваю, чем ты тут занимаешься, а сама оглядываюсь, чтобы понять. Он говорит, играю в шахматы. Опять в шахматы. С кем? С папой. Как с папой, сегодня у нас четверг, с папой в субботу или воскресенье. Нарушение приказа судьи. Твой папа знает об этом? Папа говорит, что интеренет в запрете не указан. Спрашиваю, кто выигрывает? Я у него взял ферзя. А что папа? Говорит, что потеря королевы не значит, что партия проиграна.
Только тогда я поняла, как далеко у них все зашло.
Leave a Reply