Вот что ваш покорный слуга говорил еще лет пятнадцать назад о состоянии умов персон, спесиво называющих себя “российской внешнеполитической элитой”. Вообще все российское евразийство идеологически вторично, является функцией обиды на Запад и выполняет для российской “элиты” роль психологической прокладки в критические дни ее отношений с Западом. Все эти мотивы великолепно артикулированы в знаменитом блоковском стихотворении. Страстное объяснение в любви к Европе при малейшем сомнении во взаимности сменяется угрожающим: “А если нет, нам нечего терять, и нам доступно вероломство… мы обернемся к вам своею азиатской рожей”.
При чем тут Китай, Индия, сербские братушки, иракский или северокорейский диктаторы? Все это – не более чем сиюминутные поводы, необходимые страдающей маниакально-депрессивным синдромом российской “элите” для выяснения отношений с вечно ненавидимым и вечно любимым Западом. Не к случайному собутыльнику, а к небесам Запада обращен экзистенциальный русский вопрос: “А ты меня уважаешь?” Нет ответа.
Китайцы, кстати, все это прекрасно понимают и поэтому относятся к российским спорадическим заигрываниям скептически, с неизбежной дозой снисходительного и высокомерного презрения. Можно, конечно, из тактических соображений некоторое время обозначать фальшивые привязанности, но занятие это довольно утомительное.
Китай – это кошка, которая гуляет сама по себе вот уже несколько тысячелетий, самодостаточная держава, никакими комплексами, в отличие от российской политической “элиты”, не страдающая и ни в каком стратегическом партнерстве с Россией, тем более на антиамериканской основе, не нуждающаяся. Если эти бледнолицые северные варвары, в свое время навязавшие Срединной империи несправедливые договоры, почему‑то придают такое значение бумажонкам о стратегическом партнерстве и многополярности, то ради бесперебойных поставок российского сырья и российского оружия можно эти бумажки и подписать.
Но отношения с США, основным экономическим партнером и политическим соперником, для КНР гораздо важнее, чем отношения с Россией. Выстраивая их, Пекин будет руководствоваться чем угодно, но только не комплексами российских политиков, мечтающих воскликнуть: “Нас с Великим Китаем 1,5 миллиарда человек!” – и погрозить сухоньким кулачком Америке из китайского обоза. Но, похоже, не очень-то и берут в этот обоз кремлевских нефтегазотрейдеров.
А вот что говорилось десять лет назад. Конфронтация с Западом и курс на “стратегическое партнерство” и коалицию с Китаем неизбежно ведут не только к маргинализации России, но и к подчинению ее стратегическим интересам Китая и к потере контроля над Дальним Востоком и Сибирью – сначала de facto, а затем и de jure.
“Великим шансом для России” назвал это национальное предательство Александр Дугин, один из наших видных азиопов. С гордостью за отечественную историю заявил он как‑то в своем судьбоносном манифесте “Евразия Uber Alles”: “В XVI веке Москва приняла эстафету евразийского имперостроительства от татар”. Что же, азиопы Московии старательно пронесли эту эстафету через миры и века. Но если они, как и г-н Дугин, действительно полагают, что Азиопия Uber Alles, то они должны понимать: эстафету имперостроительства не только принимают, но и передают; пять веков – это вполне приличный срок, и в ХХI веке эту эстафету пора сдавать исторически более перспективному имперостроителю – Срединной Империи.
Священный Азиопский Союз императоров – партнерство кролика и удава. Мы просто не заметили, как, отчаянно пытаясь собрать хоть каких‑нибудь вассалов в “нашем ближнем зарубежье”, мы сами уже превращаемся в ближнее зарубежье Китая. “Панмонголизм – хоть имя дико, но нам ласкает слух оно”.
Прошли годы. Тяжелая душевная болезнь России заметно прогрессировала. “Обида на Запад”, “конфронтация с Западом” переросли в полномасштабную гибридную войну с декадентским англо-саксонским миром. Самое время оценить, насколько сбылись прогнозы относительно евразийских фантазмов. Прекрасную возможность для такого анализа дает только что появившийся документ “Российско-китайский диалог: модель 2015-го“, подготовленный Российским советом по международным делам совместно с Институтом Дальнего Востока РАН и Институтом международных исследований Фуданьского университета. Ведущие российские и китайские околоправительственные эксперты представляют результаты аналитического мониторинга ключевых процессов в двусторонних отношениях.
Доклад совместный, но он – за исключением введения и заключения – действительно построен в форме диалога: в каждой главке даются отдельно российская и китайская оценки. Именно эта стереоскопическая перспектива и делает доклад намного более информативным, чем подписываемые на саммитах совместные заявления глав государств.
Впрочем, как вы сами сможете убедиться, российская сторона в ходе диалога все время старается встать на цыпочки и дотянуться до стилистики пафосных деклараций двух высоких договаривающихся сторон. А китайская сторона вежливо, но последовательно указывает своему младшенькому партнеру на его законное место.
Начнем с первого раздела “Российско-китайское глобальное и региональное взаимодействие”. С робкой надеждой российская сторона забрасывает свой первый пробный шарик: “В “Совместном заявлении”, которое В.В. Путин и Си Цзиньпин приняли в Шанхае, фактически просматриваются элементы договора о военно-политическом союзе, правда, без его юридического оформления“. Китайские товарищи отвечают холодной и снисходительной отповедью: “В теоретическом плане некоторые китайские эксперты допускают возможность формирования российско-китайского союза, однако в существующем международно-политическом контексте реалии отношений Москвы и Пекина отражает принцип неприсоединения. Иными словами, Россия и Китай должны соблюдать этот принцип. Создание военно-политического союза нецелесообразно, так как это может сопровождаться большими затратами и рисками. Военно-политический союз предполагает создание единого фронта в сфере политики и безопасности, оказание взаимной поддержки в случае войны. Однако ни Россия, ни Китай не готовы безоговорочно платить большую политическую, экономическую или военную цену. А невозможность выполнения союзнических обязательств неизбежно приведет к разрыву союза и нанесет удар по взаимному доверию”.
Обескураженные россияне пытаются зайти с другого бока, рекламируя себя в качестве могучего тыла Срединной Империи, отвлекающего ее врагов своими дерзкими союзническими вылазками: “Усиление противостояния между Россией и НАТО осложняет продолжение американской стратегии “азиатского разворота”. Вашингтон вынужден вновь сосредоточить внимание на европейском направлении, укреплять военно-техническую инфраструктуру НАТО вблизи российских границ, отвлекаясь от стратегической задачи военно-политического сдерживания КНР в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Опасения по поводу дальнейшего сближения Москвы и Пекина могут заставить США пойти на более значительные, чем это предполагалось ранее, уступки КНР в политических вопросах и в сфере безопасности”.
Но на этот раз китайцы указывают на истинное место России уже почти брезгливо: “Пекин и Вашингтон могут полностью избежать противостояния и конфликтов, эффективно контролировать возможные кризисы. У КНР и США нет причин для столкновений. На обе страны возлагается ответственность за сохранение международной и региональной стабильности. Их отношения сотрудничества и конкуренции создадут динамическое равновесие и приведут к волнообразному развитию. Отношения Китая, России и США представляют собой треугольник, в котором каждая страна играет самостоятельную роль. После украинского кризиса России стало труднее балансировать между Китаем и США”.
Но вы же оставите нам хотя бы нашу любимую песочницу ЕАЭС и не раздавите ее вашим Великим шелковым путем? – в отчаянии пытаются торговаться российские партнеры: “Важной с точки зрения российско-китайской координации интересов в Евразии является попытка сближения трех соседних проектов – Евразийского экономического cоюза (ЕАЭС), Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и китайского сухопутного проекта “Великий шелковый путь”. Пока эти три проекта развиваются параллельно, независимо друг от друга, создавая даже определенную конкуренцию в транспортной, энергетической и торгово-экономической сферах. При этом просматривается сценарий создания структуры взаимодействия, в которой ШОС играла бы центральную (связующую) роль “евразийского моста” между “Шелковым путем” и Евразийским экономическим союзом”.
Господин учитель полагает, что торг здесь неуместен, о чем довольно грубо сообщает собеседникам: “Для добрососедского союза недостаточно одного желания Китая, необходимы соответствующие шаги со стороны России. В России часто высказывается мнение, что Центральная Азия “закреплена” за Россией и независимо от мнения КНР зона “Шелкового пути” должна входить в “сферу влияния” Москвы. Если не отказаться от такого подхода, развивать совместное сотрудничество будет невозможно, в этих условиях проиграют все“.
Вот так вот, прямо наотмашь по фантомным неоимперским сусалам… Чтобы и пикнуть не посмели о “Русском мире” в Северном Казахстане.
Ну что ж, о любимой нашими евразийскими мыслителями геополитике так славно поговорили, теперь несколько слов за экономику. Начнем с песни Северного гостя-1: “В ситуации, когда доля машин и оборудования в российском экспорте в Китай составляет менее 1%, достижение намеченных руководителями двух государств ориентиров наращивания объема двусторонней торговли – до 100 млрд долл. в 2015 г. и до 200 млрд долл. в 2020 г. – практически всецело зависит от увеличения поставок нефти из России в КНР при сохранении достаточно высокого уровня цен на нее (по некоторым данным, в 2013 г. было поставлено 24 млн тон). Определенные предпосылки для этого есть”.
Китайская сторона отвечает жесткой и высокомерной лекцией:“Торгово-экономическое сотрудничество России и КНР отражает разность экономических потенциалов России и КНР. Россия экспортирует прежде всего энергоресурсы, что обусловлено структурой ее экономики. Классическим примером служат торговые отношения России с Европейским союзом. При этом Россия редко говорит о преобладании энергоресурсов в структуре своего экспорта в западные страны, однако часто ссылается на то, что становится “сырьевым придатком” Китая. Такой подход нельзя назвать справедливым. Пекин с пониманием относится к стремлению России изменить структуру своей внешней торговли, ориентированную на экспорт ресурсов, и готов этому содействовать, однако Москва должна занимать более честную и объективную позицию в этом вопросе. Российская сторона стремится расширить экспорт в Китай изделий машиностроения и электроники, однако пока это не приносит ощутимых результатов. Россия при этом сталкивается с собственными ограничениями, вызванными структурой производства и низкой конкурентоспособностью ее продукции, что тормозит рост российско-китайской торговли в целом, включая экспорт изделий российского машиностроения и электроники в КНР”.
Утеревшись, московиты пытаются-таки закончить диалог на позитивной ноте и бахвалятся подписанными в прошлом году в Шанхае эпохально-кабальными соглашениями: “В то же время, как показали многочисленные соглашения о межрегиональном сотрудничестве, подписанные во время визита президента В.В. Путина 20-21 мая 2014 г., взаимодействие российских и китайских регионов выходит далеко за рамки приграничных территорий и приобретает поистине всеохватывающий характер“.
Напротив, недостаточно всеохватывающий, по мнению наших самых естественных китайских партнеров, характер: “Приграничное сотрудничество развивается слишком медленно. В приграничной зоне 4300 км до сих пор нет удобного транспортного сообщения, строительство нового моста затягивается. Это препятствует развитию транспортных и экономических связей. Главная причина – консервативное отношение России к участию Китая в освоении Сибири и Дальнего Востока. В духовном плане все еще ощущается негативное историческое наследие. Например, одно из них – наличие у части населения настроений, связанных с так называемыми китайскими экономической, демографической, экологической и военной “угрозами”, которые присутствуют в латентной форме при обсуждении погранично-территориальных и иных проблем. Никаких угроз в природе нет. В Москве беспокоятся, что китайский капитал станет контролировать экономику Дальнего Востока, а потоки рабочей силы создадут миграционную угрозу. КНР учитывает эти опасения, однако следует отметить, что китайская деятельность будет осуществляться в рамках российского законодательства и под контролем правительства России, что объективно не может представлять угрозы. Благодаря тесным связям и экономической взаимодополняемости сотрудничество России и Китая в освоении Дальнего Востока можно считать более естественным, чем совместные проекты с другими странами на этом направлении. Эти особые условия могут стать источником общего развития Китая и России. Обе страны должны проникнуться идеей единства и потенциальных возможностей для общего процветания и пользы”.
Последняя фраза китайских политологов в штатском, та самая, которая лучше всего запоминается, – это даже не фрейдистская проговорка, выскочившая из их исторической памяти времен японской оккупации. Это прямая сознательная ссылка к японской колониальной концепции Великой Восточно-Азиатской Сферы Совместного Процветания. Только центром этой сферы на этот раз, естественно, должна стать Срединная Империя, а России суждено проникнуться идеей процветания в качестве китайской колонии.
Страшная угроза Запада, подползающего и расчленяющего встающую с колен Православную Русь, нужна нашей правящей клептократии исключительно для работы с подведомственным населением. На самом деле ни в какую подобную угрозу кремлевские не верят. Иначе они никогда не позволили бы себе в таком тоне разговаривать с Западом, непрерывно хамить ему и пинать его. Ничего им за это не будет – вот что они все прекрасно знают.
Активы свои они уже надежно рассовали по укромным “общакам”, и если Запад все-таки решится на финансовую зачистку, то пострадают с десяток олигархов, не входящих в ядро бригады и не принадлежащих к государствообразующему этносу, что только послужит делу патриотического воспитания масс.
Есть и еще одна, может быть, самая глубинная психологическая причина повальной истерии по поводу мнимой угрозы с Запада. Страх. Власть хочет забыться в своем героическом потешном противостоянии Западу и не думать о реальных угрозах безопасности страны на Юге и на Востоке. Потому что они настолько серьезны, что она просто понятия не имеет, как им противостоять.
“Вставшие с колен” чуют, с какими “партнерами” нефтегазовым купчишкам можно безнаказанно куражиться по полной программе с радиоактивным пеплом и смеющимися “Тополями”, а где надо поджать хвост и не задавать вопросов даже о масштабных военных учениях вдоль российских границ.
Есть такая замечательная международная организация ШОС, которая была создана ими для “борьбы с однополярным миром”. На самом деле она оказалась идеальным инструментом для экономического и геополитического поглощения Китаем в среднесрочной перспективе бывших советских республик Средней Азии. В наши дни эта перспектива превратилась в краткосрочную. Новое посткрымское понимание размытости и условности государственных границ в полной мере касается также и рубежей самой Российской Федерации. А если вспомнить еще об изящной концепции национального лидера относительно защиты военными средствами граждан с российскими паспортами или даже шире – людей, ощущающих себя культурно принадлежащими большому “Русскому миру”, где бы они ни находились, то в целом заложена солидная правовая база для грядущей аннексии российского Дальнего Востока и Сибири. Вежливым желтым человечкам даже паспортов никому раздавать не придется.
Правители Китая уже не считают нужным скрывать эту перспективу от своих младших стратегических партнеров. Очередной кремлевский бред о Четвертой мировой войне, развернувшейся на Украине между “Русским миром” и Вечным Пиндосом, англосаксонским миром, позабавил и вдохновил их настолько, что товарищ Ли Юаньчао еще 24 мая 2014 года заявил, обращаясь непосредственно к самой выдающейся посредственности нашего политического класса: “Вся земля ваша велика и обильна. Порядка только на ней нет. Придут трудолюбивые китайцы и установят свой Порядок Неба”.
Наглая выходка второго лица КНР была не случайной, а, наоборот, глубоко продуманной. Люди, близкие к российско-китайским официальным переговорам, в один голос повторяют в последнее время, что китайцы все меньше утруждают себя необходимостью притворяться. Они относятся к заискивающей перед ними российской клептократии и ее вождям с откровенным презрением, уже не стесняясь выражать это чувство публично.
В самой России откровенным и, надо полагать, бескорыстным пропагандистом китайской колониальной концепции Сферы Совместного Процветания является Институт российско-китайского стратегического взаимодействия. Наиболее неутомим и последователен в своих проповедях будущего процветания известный китаист Андрей Девятов: “России нужно от отношений государственного добрососедства подняться на уровень клятвенного союза родственных цивилизаций. Союз наших родственных цивилизаций дает нам шанс быть не окраиной, в которую переносятся стратегические интересы Китая, а стать равными“.
Понимая, видимо, что термин “равные” звучит все‑таки не очень убедительно, автор далее разъясняет широкому читателю свое понимание “родственности” и “равенства” на языке доступных метафор, апеллирующих к глубоким смыслам древнекитайской философии и мифологии: “Сегодня Россия в глазах Китая лишилась статуса, стала прислугой. Но если Россия постарается, она может стать старшей сестрой – это хороший статус. В китайском мире мать – это земля, отец – небо, все решают мужчины и братья, но старшая сестра олицетворяет мудрость. Даже если она пьяная, опустилась, о ней надо заботиться, ее огород надо вспахать, ее нельзя бросить. У нее интуиция и мудрость – и Россия может эту мудрость предъявить”.
Что касается “предъявления мудрости”, то здесь мы в чем-то перекликаемся с Девятовым. Я уже не раз говорил, что, судя по поведению российских властей, позиция “мудрого” смирения перед неизбежностью китайской экспансии принята ими как стратегическая и они ее старательно предъявляют. Путинская клептократия не просто старается, но и делает все возможное для того, чтобы максимально приблизить день получения Россией хорошего статуса, тактично рекомендованного ей полковником советской военной разведки, заместителем директора Института российско-китайского стратегического взаимодействия.
Особенно вдохновляет членов кооператива “Озеро” то обстоятельство, что, получив с китайцев все бабки по заключенным в последние годы кабальным соглашениям, они смогут удалиться на вечно проклинаемый ими Запад. Заботиться об опустившейся старшей сестре и вспахивать огород на ее территории, которую нельзя бросить, будут теперь, как уверяет нас полковник Девятов, китайские товарищи.
А как они при этом будут использовать присягнувшую им на верность родственную цивилизацию – как глупого младшего брата или как встающую с колен “мудрую” старшую сестру, – это уж вопрос исключительно их вкусовых предпочтений и демографической целесообразности.
Московия возвращается в родную гавань – Золотую Орду и Империю династии Юань, где и сформировались ее традиционные духовные скрепы. Об этом напомнил на днях, посоветовав всем нам учить китайский, еще один ветеран советской разведки, Дмитрий Тренин, в своей задушевной беседе с ветераном советской пропаганды Владимиром Познером. Мы не должны забывать, что уже были частью Великой азиатской империи в ХIII-ХV веках. И ничего страшного. Да, вначале поубивали они нас немножко, но зато сохранили на нашей шее наших замечательных попов, а нашим вороватым князьям доверили самим собирать дань. И сегодня нам нужно очень серьезно потрудиться над тем, чтобы выстроить интеллектуально, по крайней мере для себя, такую модель отношений с Китаем, которая сохранила бы нас в своих собственных глазах и в глазах наших китайских партнеров как великую державу.
Сравните “потрудиться” полковника Тренина и “постараться” полковника Девятова. Они там что, в военной разведке, где бывших не бывает, одинаковые темнички из Пекина получают или у них мозги одинаково закручены со времен учебы в Военном Институте? А как мудрая старшая сестра, которая и серьезно трудится и уж как старается, выглядит на самом деле в глазах Большого Брата – смотрите выше.
Андрей Пионтковский SVOBODA.ORG
Leave a Reply