Речь Байдена, в которой он предупреждает, что произойдет, если Путин совершит незначительное вторжение в Украину и что нет

…. Вопрос:   Спасибо, господин президент. Спасибо. Ваши главные внешнеполитические советники предупредили, что Россия теперь готова атаковать Украину. Но среди европейских союзников по-прежнему мало единства относительно того, как будет выглядеть пакет санкций против Москвы. Если США и НАТО не готовы поставить войска на защиту Украины, а американские союзники не могут договориться о пакете санкций, разве США и Запад не потеряли почти все свои рычаги влияния на Владимира Путина? 
И учитывая, насколько неэффективными были санкции для сдерживания Путина в прошлом, почему угроза новых санкций должна заставить его задуматься?

ПРЕЗИДЕНТ: Ну, потому что он никогда не видел санкций, подобных тем, которые, как я обещал, будут введены, если он перейдет, номер один. 

Во-вторых, мы находимся в ситуации, когда Владимир Путин собирается это сделать — у нас были очень откровенные дискуссии, Владимир Путин и я. И я не верю в идею о том, что НАТО не будет единой. Я разговаривал со всеми крупными лидерами НАТО. У нас состоялся саммит НАТО-Россия. У нас было другое — встречалось ОБСЕ и так далее. 

Итак, я думаю, вы увидите, что Россия будет привлечена к ответственности в случае вторжения.  И это зависит от того, что он делает. Одно дело, если это незначительное вторжение, а потом мы ссоримся о том, что делать, а что не делать, и так далее. 

Но если они действительно сделают то, что они способны сделать с силами, сосредоточенными на границе, это станет катастрофой для России, если они и дальше вторгнутся в Украину, и что наши союзники и партнеры готовы наложить серьезные издержки. и существенный вред для России и российской экономики. 

И вы знаете, мы собираемся укрепить наших союзников по НАТО, сказал я ему, на восточном фланге — если он действительно вторгнется. Мы собираемся — я уже отправил украинцам сложное оборонное оборудование на сумму более 600 миллионов долларов.

Цена входа в Украину, с точки зрения физических потерь, для русских, они… они смогут одержать верх со временем, но это будет тяжело, это будет реально, и это будет быть значимым. 

Вдобавок к этому, у Путина есть, знаете ли, жесткий выбор: он — либо деэскалация, либо дипломатия; конфронтация или ее последствия.

И, посмотрите, я думаю, вы увидите — например, все говорят о том, что Россия контролирует поставки энергоносителей, которые поглощает Европа. Ну, угадайте, что? Эти деньги, которые они зарабатывают на этом, составляют около 45 процентов экономики. Я не считаю это улицей с односторонним движением. Они идут и отрезают — как говорила моя мама: «Нос откусывай назло». Не то чтобы у них был такой замечательный выбор. 

Я разговаривал с премьер-министром Финляндии. И, вы знаете, мы говорим об обеспокоенности со стороны Финляндии и Швеции по поводу того, что делает Россия. Последнее, что нужно России, — это решение Финляндии изменить свой статус. Они не сказали, что собираются это сделать, но говорят о том, что на самом деле происходит и насколько возмутительно ведет себя Россия. 

Мы оказались в таком положении, что, я думаю, вы увидите, что это будет иметь серьезные экономические последствия. Например, все, что связано с долларовыми купюрами, если они сделают… если они вторгнутся, они заплатят; они не собираются — их банки не смогут работать в долларах. 

Итак, многое произойдет. 

Но вот в чем дело: мой разговор с Путиным — и мы были — как мы можем это сказать? У нас нет проблем с пониманием друг друга. У него нет проблем с пониманием меня, как и у меня его. И прямые разговоры, на которые я указал — я сказал: «Вы знаете, вы раньше оккупировали другие страны. Но цена оказалась чрезвычайно высокой. Сколько? Можно зайти и со временем с большими потерями и экономическими потерями зайти и оккупировать Украину. Но сколько лет? Один? Три? Пять? Десять? Что для этого потребуется? Каких потерь это потребует?» Это реально. Это имеет последствия. 

Так что для России это не просто легкая прогулка.

В военном отношении они имеют подавляющее превосходство, а дальше — что касается Украины. Но если они это сделают, им придется заплатить высокую цену – немедленно, в краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной перспективе.

Эмм, извини. Хорошо. Дэвид Сэнгер, New York Times.

Вопрос: Спасибо, господин президент. Я хотел продолжить ваш ответ о России и Украине. Когда вы были в июне в Женеве, вы сказали нам о президенте Путине: «Я думаю, что последнее, чего… он хочет сейчас, — это холодная война».

Теперь, с тех пор, вы, конечно, видели, как он собирает эти войска — 100 000 солдат — вокруг Украины. Ваш госсекретарь заявил сегодня, что, по его мнению, он может вторгнуться в любой момент. Вы видели кибератаки. И вы видели требование о том, чтобы у него была сфера влияния, в которой вы бы вывели все американские войска и ядерное оружие из того, что раньше было советским блоком. 

Итак, мне интересно, считаете ли вы все еще, что последнее, чего он хочет, – это холодная война. И изменилось ли ваше мнение о нем за последние несколько месяцев? И если это произойдет, и он действительно вторгнется, будете ли вы действительно возвращаться к той политике сдерживания, которую вы так часто видели, когда еще были в Сенате? 

ПРЕЗИДЕНТ: Ответ таков: я думаю, что он по-прежнему не хочет полномасштабной войны, номер один. 

Во-вторых, думаю ли я, что он проверит Запад, испытает Соединенные Штаты и НАТО настолько серьезно, насколько сможет? Да, я думаю, он это сделает. Но я думаю, что он заплатит за это серьезную и дорогую цену, которая, как он думает, сейчас не будет стоить ему того, чего это ему будет стоить. И я думаю, он пожалеет, что сделал это. 

Итак, независимо от того, я так думаю или нет, как я могу сказать это на публичном форуме? Я думаю, что он имеет дело с тем, что, по его мнению, является самым трагическим событием, которое случилось с Матерью-Россией — падением Берлинской стены, потерей Империи, исчезновением Ближнего Зарубежья и так далее. Советский Союз раскололся.

Но подумайте о том, что у него есть. У него восемь часовых поясов, горящая тундра, которая не замерзнет снова естественным путем, ситуация, когда у него много нефти и газа, но он пытается найти свое место в мире между Китаем и Западом.

Итак, я не настолько уверен, что он — Дэвид, я не настолько уверен, что он — уверен в том, что он собирается делать. Я думаю, он переедет. Ему нужно что-то сделать. 

И, кстати, я указал ему на две вещи, которые он мне сказал, что он хочет гарантий этого: во-первых, Украина никогда не будет частью НАТО. И во-вторых, НАТО или… на Украине не будет размещено стратегическое оружие. Что ж, мы могли бы кое-что обсудить по второй части (неразборчиво), что он делает и вдоль российской линии — или российской границы, в европейской части России.

Что касается первой части, у нас есть ряд международных и европейских соглашений, которые предполагают, что вы можете выбирать, с кем вы хотите быть. Но вероятность того, что Украина вступит в НАТО в ближайшем будущем, невелика, учитывая гораздо большую работу, которую ей предстоит проделать с точки зрения демократии и некоторых других вещей, происходящих там, а также то, будут ли основные союзники в Запад проголосовал бы за присоединение Украины прямо сейчас. 

Так что есть над чем работать, если он этого хочет. Но я думаю, что, как обычно, он собирается… ну, пожалуй, мне не стоит идти дальше. Но я думаю, что это сильно повредит ему.

Вопрос: Господин президент, похоже, вы предлагаете какой-то выход — какой-то съезд. И похоже, что это так, по крайней мере, в неформальных заверениях, что НАТО не собирается принимать Украину в течение следующих нескольких десятилетий. И это звучит так, будто вы говорите, что мы никогда не разместим там ядерное оружие. Он также хочет, чтобы мы вывели все наше ядерное оружие из Европы и не допускали ротации войск через старый советский блок.

Как вы думаете, там тоже есть место?

ПРЕЗИДЕНТ: Нет. Нет, для этого нет места. Мы не будем стоять на постоянной основе. Но мы не собираемся этого делать — мы собираемся на самом деле увеличить присутствие войск в Польше, Румынии и так далее, если он действительно перейдет, потому что у нас есть священное обязательство по Статье 5 защищать эти страны. Они являются частью НАТО. У нас нет такого обязательства по отношению к Украине, хотя мы очень обеспокоены тем, что происходит в Украине. 

Спасибо.

Морин, USA Today.

Вопрос: Спасибо, господин президент. Я хотел продолжить ваш комментарий о Build Back Better, а также задать вам вопрос о пандемии. 

Вы сказали, что уверены, что сможете пройти «большие куски» программы Build Back Better в этом году. Означает ли эта формулировка, что вы думаете о том, чтобы разбить пакет на отдельные части? 

И затем, о пандемии: теперь, когда Верховный суд заблокировал правило вакцинации или тестирования для крупных предприятий, пересматриваете ли вы вопрос о том, требовать ли вакцинации на внутренних рейсах как способ повысить уровень вакцинации?

ПРЕЗИДЕНТ: Нет, обратите внимание, прежде всего, на последнюю часть вопроса: решение Верховного суда, я считаю, было ошибкой. Но вы все еще видите, как тысячи и тысячи людей, работающих в крупных корпорациях, проходят тестирование в результате решения, принятого корпорацией, а не по установленному мной стандарту. Я думаю, вы увидите это увеличение, а не уменьшение — номер один. 

Какова была первая часть вашего вопроса?

Вопрос: По поводу вашего комментария о вашей уверенности —

ПРЕЗИДЕНТ: Да.

Вопрос: основные части проекта «Восстановление лучше» —

ПРЕЗИДЕНТ: Да.

19 ЯНВАРЯ 2022 ГОДА БЕЛЫЙ ДОМ

Перевод с Midtown Tribune news –
Полный текст на сайте White House

НОВИНИ РОСІЙСЬКОМОВНОГО НЬЮ-ЙОРКА МАНХЕТТЕН БРУКЛИН КВІНС СТАТЕН АЙЛЕНД БРОНКС НЬЮ-ДЖЕРСІ новини США