Из брайтонских зарисовок
В тот день на Брайтон-Бич было холодно, но не так холодно, как в Москве или Киеве, — впрочем, для Вовы из Москвы и Пети из Киева это было неважно.
Важнее было то, что они встретились снова — а кафе, где на стенах висели фотографии с фестивалей, «веселых» русских эмигрантов и постеров с изображением невообразимых мороженых, которые будто бы побывали на Луне, а потом вернулись, чтобы радовать Брайтон-Бич.
Петя заказал стандартный набор — кофе с молоком и какой-то странный торт, который, по его мнению, напоминал кусок неба с ягодами. Вова заказал латте и еще пару блинчиков с икрой, потому что он, как настоящий москвич, считал, что без икры жизнь не имеет смысла, а «латте — это не кофе, это жидкость для шуток».
За соседним столиком сидел Миша из Одессы, который поднимал свою чашку с кофе, как будто это был стакан с коньяком.
Миша был тем самым человеком, который мог одновременно быть философом, предпринимателем и человеком с глубоким пониманием того, что такое настоящий ламинат.
— Миша, как ты думаешь, — начал разговор Вова, — почему, когда мы приезжаем в Нью-Йорк, все, что нас окружает, так странно похоже на то, что мы видели в России и Украине, но при этом всё не так?
Миша из Одессы вздохнул, как старый мудрец, который только что понял одну из самых великих тайн вселенной.
— Ну, ты ж понимаешь, — сказал он, поднимая чашку, — в Одессе мы всегда говорили, что вся жизнь — это театр, а Америка — это сцена. Но сцена тут не для всех.
На Брайтоне — да, тут мы все как на своих местах.
Понимаешь?
Вот ты смотришь на ламинат — как в Москве, так и здесь, а на самом деле разница между ними только в том, что там он выстоит двадцать лет, а здесь — максимум десять.
Потому что в Америке всё быстро меняется. Ты меняешь ламинат, а потом опять меняешь, потому что… ну а что, здесь же нельзя делать все по-старому!
Петя с Вовой замерли.
Было что-то такое в словах Миши, что они чувствовали, что этот «ламинат» — не просто «ламинат», а символ.
Как и во многих других разговорах, когда речь шла о жизни на Брайтоне-Бич, на самом деле это все касалось перемен, которые так нелегко переживаются людьми с «старым опытом».
— А почему, кстати, ты вдруг за ламинат так зацепился? — не выдержал Петя, поглаживая усы, как вдруг поймавший себя в разговоре с философом.
Миша улыбнулся и ответил:
— Да потому что, Петя, в Одессе мы обычно говорим так: если ламинат стерт, то жизнь уже не так интересна.
Если ты живешь здесь, в Нью-Йорке, но постоянно смотришь на пол, вместо того чтобы смотреть на небо, на тебя самих быстро накидают слои — как этот самый ламинат.
Зачем?
Чтобы потом вот так же, как в Одессе, сидеть и размышлять о том, почему все не так, как раньше?
Вова посмотрел на Мишу, потом на Петю, потом на ламинат на полу, который казался таким неприметным, но вдруг заиграл в их мыслях теми самыми старинными аккордами, которые приходят, когда люди начинают задумываться о том, как много всего важного потеряли и нашли на этом самом полупокрытии, которое вот-вот начнёт лопаться от веселья или от отчаяния.
— Ты что-то совсем запутался, Миша, — сказал Вова, — вообще, что за ламинат, я не понял?
— Да подожди ты с этим ламинатом! — снова вмешался Миша. — Давайте лучше поговорим о том, как тут на Брайтоне мы все уже отжили… в хорошем смысле этого слова!
Но вот эти вот ламинатные вопросы — они на самом деле важны. Потому что если ты не меняешь то, что тебе под ногами, ты вряд ли изменишь то, что в голове.
Смотри, всё всегда вот так просто.
Ламинат, когда он старый, когда он не живет, ты его меняешь.
А когда он новый — ты точно знаешь, что уже через пару лет снова появятся трещины.
Петя и Вова замолчали.
Признались друг другу, что каждый из них думает, что жизнь здесь похожа на слой за слоем. Ламинат — это символ всего: эмиграции, перемен и той самой идеологии, где «новое» все-таки не затмевает «старое», а как-то уживается рядом, начиная создавать ту самую картину, которая и даёт понимание, что ты всё-таки живешь.
На своем месте.
И вот так, пока за соседним столиком Миша продолжал размышлять о ламинате и жизни,
Петя, Вова и другие, кто пришел в кафе , продолжали пить свои кофе, разговаривать и задаваться важными вопросами.
И кто знает, возможно, в следующий раз они начнут разговор о чем-то более приземленном, например, о том, почему в Нью-Йорке так тяжело найти место для парковки.
А может, снова задумаются о ламинате.
Leave a Reply