Курс на лобовое столкновение
Сегодняшнее письмо ста интеллигентов в защиту Pussy Riot – событие, смысл которого выходит далеко за рамки судьбы арестованных девушек, в той же мере, что и судьба самих девушек стала “знаковой” в общей политической ситуации. Иными словами, дело Pussy Riot – это веха на пути, где в скором времени произойдет лобовое столкновение двух несущихся навстречу друг другу поездов: общества и власти.
“Дело о спетой песенке” сейчас вышло на такой уровень, что решения по нему может принимать только лишь один человек. Таковы уж правила при режиме личной диктатуры. Все замыкается на нем, больше никто не осмелится. Стало быть, ему лично и адресовано письмо ста.
Рассмотрим ситуацию с точки зрения адресата.
Путин, как известно, делит людей на друзей, врагов и предателей. Читая список подписантов, он против каждой фамилии будет ставить мысленную пометку – кто есть кто. Часть из них враги типа Акунина, Шендеровича и Улицкой. С ними все ясно. Но часть – бывшие друзья, то есть предатели, со всеми вытекающими для них последствиями. Хаматова, Бондарчук, Миронов и т.д. Они не могли не понимать, что сжигают мосты, подписывая публичное письмо, суть которого, с точки зрения адресата, – загнать его в угол.
С точки зрения общества они безусловно заслуживают всяческого уважения.
То, что эти люди на такое решились, показательно в нескольких отношениях. Во-первых, не боятся, хоть и страшно. Во-вторых, значит, действительно достало. В-третьих, получается, что репрессии на устрашение не работают. Больные дети из клиники Хаматовой и судьба театра Миронова на этот раз не смогли перевесить их чувство собственного достоинства. Значит, лед тронулся. Репрессии возымели эффект, обратный желаемому. Дальнейшие репрессии только усилят этот эффект.
На каждого из ста тысяч таких, как Акунин, – тех, кто выходит на улицы, – есть десять таких, как Миронов, у которых страх еще борется с чувством собственного достоинства. Получается, что закручивание гаек не увеличивает страх, а лишь усиливает чувство. Отсюда предсказание: после того как девушки из Pussy Riot получат срок, Собчак выдавят за границу, а с Навальным разберутся, как обещают, то, глядишь, и Машков с Башметом подпишут. А на улицы выйдет миллион.
С другой стороны, Путин никак не может отпустить девушек. Если он это сделает, то в глазах всей своры это будет выглядеть как проявление слабости. Он не может себе позволить потерять перед ними лицо. Он не может уступить давлению всяких интеллигентов – врагов и предателей. Он находится в таком положении, что любая уступка для него – начало конца, они сами же его и порвут. Милосердие и компромисс может позволить себе только его преемник. А у Путина, как у той крысы, которая столь впечатлила его в детстве, есть лишь один вариант поведения – агрессия. Победа или смерть. Умремте ж под Москвой!
Из чего следует, что два поезда все быстрее мчатся к лобовому столкновению. Когда оно произойдет, один из них слетит с рельсов. Угадайте какой.
Александр Гольдфарб “Письмо ста: Путин загнан в угол“
Обращение деятелей культуры в защиту Pussy Riot
27 июня 2012 г.
20 июня Таганский суд Москвы продлил срок содержания под стражей участниц группы Pussy Riot. Надежда Толоконникова, Мария Алехина и Екатерина Самуцевич находятся под арестом в следственном изоляторе с марта с.г. Им предъявлено обвинение по статье 213 УК РФ часть 2, согласно которой им грозит до 7 лет лишения свободы.
Мы, нижеподписавшиеся, по-разному оцениваем морально-этическую сторону действий участниц февральской акции в Храме Христа Спасителя, но:
– Мы считаем, что действия Pussy Riot не являются уголовным преступлением.
Девушки никого не убили, не ограбили, не совершали насилия, не уничтожали и не похищали чужого имущества. Россия – светское государство, и никакие антиклерикальные действия, если они не подпадают под статьи УК, не могут быть причиной уголовного преследования.
– Мы полагаем, что уголовное дело против Pussy Riot компрометирует российскую судебную систему и подрывает доверие к институтам власти в целом.
Всё то время, пока участницы акции находятся под стражей, в обществе нарастает атмосфера нетерпимости, что ведет к его расколу и радикализации.
– Мы не видим законных оснований и практического смысла дальнейшей изоляции от общества этих молодых женщин, не представляющих никакой реальной опасности.
Тем более что две из них – молодые мамы.
– Мы убеждены, что необходимо освободить из-под стражи Надежду Толоконникову, Марию Алехину и Екатерину Самуцевич и прекратить их дело или переквалифицировать его из уголовного в административное.
1. Олег Басилашвили, актер
2. Чулпан Хаматова, актриса
3. Эльдар Рязанов, режиссер
4. Евгений Миронов, актер
5. Лия Ахеджакова, актриса
6. Михаил Жванецкий, писатель
7. Сергей Юрский, актер
8. Наталья Тенякова, актриса
9. Игорь Кваша, актер
10. Алексей Герман, режиссер
11. Светлана Кармалита, сценарист
12. Алексей Герман-младший, режиссер
13. Роман Виктюк, режиссер
14. Марк Захаров, режиссер
15. Андрей Кончаловский, режиссер, продюсер
16. Андрей Макаревич, музыкант
17. Павел Чухрай, режиссер
18. Александр Прошкин, режиссер
19. Андрей Прошкин, режиссер
20. Юрий Арабов, писатель
21. Андрей Смирнов, режиссер
22. Авдотья Смирнова, режиссер
23. Кирилл Серебренников, режиссер
24. Валерий Меладзе, музыкант
25. Федор Бондарчук, режиссер, продюсер
26. Светлана Бондарчук, издатель
27. Эммануил Виторган, актер
28. Максим Виторган, актер
29. Иосиф Райхельгауз, режиссер
30. Кама Гинкас, режиссер
31. Генриетта Яновская, режиссер
32. Гарри Бардин, режиссер
33. Павел Бардин, режиссёр
34. Дмитрий Бертман, режиссер
35. Григорий Чхартишвили, писатель
36. Людмила Улицкая, писатель
37. Вероника Долина, поэт, музыкант
38. Андрей Звягинцев, режиссер
39. Владимир Мирзоев, режиссер
40. Дмитрий Крымов, режиссер
41. Ефим Шифрин, актер
42. Николай Цискаридзе, артист балета
43. Максим Суханов, актер
44. Евгения Добровольская, актриса
45. Кирилл Козаков, актер
46. Елена Коренева, актриса
47. Юлия Меньшова, актриса
48. Игорь Гордин, актер
49. Дарья Мороз, актриса
50. Наталья Негода, актриса
51. Юлия Снигирь, актриса
52. Павел Деревянко, актер
53. Александр Яценко, актер
54. Алексей Девотченко, актер
55. Ирина Рахманова, актриса
56. Евгений Писарев, режиссер
57. Дмитрий Черняков, режиссер
58. Борис Хлебников, режиссер
59. Алексей Попогребский, режиссер
60. Константин Богомолов, режиссер
61. Алексей Федорченко, режиссер
62. Дарья Екамасова, актриса
63. Владимир Котт, режиссер
64. Александр Котт, режиссер
65. Анна Меликян, режиссер
66. Ольга Дыховичная, актриса, режиссер
67. Ангелина Никонова, режиссер
68. Полина Осетинская, музыкант
69. Елена Гремина, драматург
70. Сергей Шаргунов, писатель
71. Дмитрий Быков, писатель
72. Виктор Шендерович, писатель
73. Елена Райская, драматург
74. Лев Рубинштейн, поэт
75. Виталий Манский, режиссер
76. Марина Разбежкина, режиссер
77. Кирилл Разлогов, историк кино,
78. Александр Зельдович, режиссер, сценарист
79. Николай Лебедев, режиссер
80. Борис Гребенщиков, музыкант
81. Диана Арбенина, музыкант
82. Глеб Самойлов, музыкант
83. Алексей Романов, музыкант
84. Лева Би-2, музыкант
85. Рома Зверь, музыкант
86. Леонид Барац, актер
87. Сергей Петрейков, актер
88. Ростислав Хайт, актер
89. Евдокия Германова, актриса
90. Максим Курочкин, драматург
91. Александр Родионов, сценарист
92. Александр Атанесян, режиссер, продюсер
93. Алексей Стеблев, музыкант
94. Наталья Рюрикова, галерист
95. Михаил Угаров, режиссер, драматург
96. Вячеслав Дурненков, драматург
97. Михаил Дурненков, драматург
98. Олег Дорман, режиссер
99. Андрей Хржановский, режиссер, сценарист
100. Александр Расторгуев, режиссер
101. Павел Костомаров, режиссер, оператор
102. Леонид Десятников, композитор
103. Юрий Шевчук, музыкант
С незнанием дела
Все-таки пресса – это страшная сила. Иначе откуда бы президент России узнал про “обыск и о некоторых других вещах”, как он выразился. Причем, что характерно, интервьюер Венедиктов, у которого информации было явно побольше, заговорил об этих “обысках” во множественном числе. А Путин проявил не слишком глубокое владение темой. “Поверите вы или нет”, – сказал он, как бы заранее предполагая, что Алексей Алексеевич может и не поверить, будто Владимир Владимирович узнал про шмоны в Москве из газет.
В общем, они замечательно поговорили в Иордании – главный редактор “Эха” и гарант Конституции РФ. Венедиктов задал Путину самый важный из всех вопросов, которые сегодня волнуют общественность: “Как вы реагируете на эксцессы как оппозиционеров, так и властей?” В подтексте звучало: вы твердо решили гайки закручивать? Президент в ответ как бы похвалил СМИ – главный источник его нетвердых знаний о событиях в России. Понимать это следовало в том смысле, что Путин не отдавал приказа терроризировать Собчак, Яшина, Навального, Баронову и многих других. Вопреки расхожим представлениям.
Типа не царское это дело – терроризировать граждан.
Все прочее, сказанное Путиным на заданную тему, было не столь интересно. Мол, если обыскивали, таскали на допросы и сажали “в рамках закона действующего, то это нормально”. А если при этом “чьи-то права были нарушены”, то, конечно, гарант советует обращаться в суд. Тут комментировать нечего.
Поразмышлять стоит о другом. О том, что президент вообще позволил Венедиктову задать вопрос: ясно же было, что главред “Эха” не станет спрашивать про тонкости израильско-палестинского диалога, когда дома такая интифада. И о том, что нацлидеру почему-то захотелось дистанцироваться от “обыска”, пресекая слухи о наступлении новых заморозков. Можно вспомнить: как в инциденте с Гусинским, когда он что-то никак не мог дозвониться до генпрокурора, или с Ходорковским, который тоже искал правду в независимых судах. Если же не вспоминать об этих прискорбных случаях, то можно предположить, что Путин оставляет себе простор для маневра.
Понятное дело, слаженная работа СМИ тут ни при чем, и Владимир Владимирович контролирует все процессы – в ручном режиме, как он это любит. Ясно также, что его отношение к “бандерлогам”, то есть глубоко выстраданная ненависть к несогласным, ни малейших изменений не претерпело. Что же касается уклончивых речей гаранта, то не исключено, что он, перегруженный информацией, поступающей ему вовсе не из газет или телехроник, мог засомневаться в своих силовиках. Ибо приказы, которые они получают из Кремля и более или менее четко исполняют, уже оказывают негативное воздействие на их закаленные мозги.
Проявляется это по-разному. Ксения Собчак рассказывает, что среди господ, проводивших у нее выемки, попадались весьма похожие на людей. Алексей Навальный в свойственном ему оптимистичном стиле сообщает, что во время шмона завербовал в свою будущую партию чуть ли не целую роту ОМОНа. Мария Баронова свидетельствует о том, как скучали, раздражались и даже смущались следователи на ее допросах : “Девушка, у нас пол-Подмосковья трупов некопаных, а вы тут сидите… со своим МЫШАМИ!”. То есть крутые профи высказывали недовольство тем, что их заставляют заниматься девушками в смешных туфлях и прочей ерундой.
А это уже нечто новое во взаимоотношениях карательных органов и их жертв. Количество абсурда постепенно переходит в качество, и то, что очевидно подозреваемым, их адвокатам, друзьям и так называемому гражданскому обществу, понемногу проникает и в правоохранительные души. Если же в один прекрасный день большинство силовиков поймет, что власть держит их за послушных невзыскательных идиотов, то режим изменится в течение суток. И никакого Путина больше не будет, и на обломках его недоимперии возникнет нормальная, даже похожая на европейскую страна. Такое чудо может произойти, ежели слишком уж сильно давить на следователей, спецназовцев и простых полицейских, унижая их человеческое и профессиональное достоинство.
Ну и кстати пресса – это реально страшная сила. Простое описание событий, происходящих ныне только в Москве: аресты по “делу о Болотной” ребят, до Болотной не дошедших, взломанный аккаунт Навального, органы опеки в доме у Бароновой, обыски в очень множественном числе – все производит шок и трепет. Вероятно, по-своему, по-путински шокирован и президент, который не ожидал, что расправа с несогласными будет выглядеть столь самоубийственно для его репутации, а то и власти. Должно быть, именно поэтому Владимир Владимирович предпочитает сегодня с предельной невнятностью отвечать на самый главный из всех вопросов. И даже допускает, что никто ему не поверит, – впрочем, как всегда.
Leave a Reply