Дубленка для гойской жены (длинный анекдот)- Boris Vladimir Rabinovich

– В Израиль еду на две недели,- сказал Рафа. – Что привезти?

– У нас все есть. На Брайтоне все и так израильское, – ответил болезненно самолюбивый Марик. – Огурцы и помидоры израильские, виагра израильская, грязь с Мертвого Моря и та – израильская.

– Ой, ты думаешь с Мервого Моря, – сказал циничный особым еврейским цинизмом Рафа. Марик, как русский интеллигент, его презирал, но терпел, потому что Рафа был ему нужен.

– На этикетке написано, – ответил, как можно более мирно Марик.

– На сарае хуй написано, а там дрова лежат, – ответил Рафа. Может вся эта грязь из лужи.

– Этого Марик выдержать уже не мог и всплеснув руками громко обратился к залу:

– Почему он всегда думает, что его обманывают.

– Кто ты такой, что бы тебя обманывать, – сказал он к Рафе. Ты – факаный лузер. У тебя же ничего за душой нет. Ну, вот сколько у тебя в кошельке денег. На какую максимальную сумму тебя может наебать какой-нибудь уличный мошенник. Сколько ты стоишь, я хочу спросить?

– Ну, вот, – сказал Рафа, – зная вспыльчивый нрав Марика, – ты уже и рассердился. Старик, у тебя портится характер.

– Ладно, – сказал Марик примирительно. Ерунда это все. Ты мне лучше скажи, можешь не привезти, а отвезти.

– Что отвезти?

– Какая тебе разница. Можешь или не можешь?

– Могу, если небольшое.

– Ты к Стене Плача пойдешь?

– Пойду. У меня она в экскурсии.

– Записку можешь передать?

– Кому?

– Ему.

– Нет проблем, пиши, передам.

– Как ты думаешь, по-русски Он поймет? – спросил Марик.

– Поймет. Я видел еврейский молитвенник на русском языке. Это для таких маланцев, вроде нас с тобой,

– Вообще-то Он для всех един, – уточнил Марик.

– Кто ж спорит. Он един, да люди разные, – ответил Рафа. – Ты у него просить что-то будешь?

– Какая тебе разница.

– Так не пойдет. Если ты просить, я должен знать что. А вдруг это не соответствует моим убеждениям.

– Да это не я, – ответил несколько смущенно Рафа. – Мне лично ничего не нужно. Это моя жена. Я ей сказал что ты едешь, она попросила передать записку.

– То есть твоя гойская жена просила всунуть записку в стену плача в Иерусалиме. И ты хочешь ей помочь? – спросил ехидно Рафа.

– Понимаешь, старик, я ее очень люблю, она моложе меня на двадцать лет.

– И что в записке? – спросил Рафа.

– Да, ерунда. Просит дубленку.

– Где она будет носить? На Брайтоне?

– Да, не здесь, конечно. Она домой собралась к маме в Минск. Хочет там в дубленке походить. Специально для этого едет зимой. Я ей говорю, дура, ты забыла какой там климат. У них зимой световой день три часа. Они все из-за этого депрессивные. Знаешь, что она мне отвечает: Хочу по Минску в хорошей дубленке походить. Это оказывается ее мечта.

– Сколько стоит такая дубленка? – спросил Рафа.

– Две тысячи восемьсот, плюс текс.

– Ты не можешь сам купить своей молодой жене дубленку?

– Могу, скорее всего так оно и получится, но нужно, чтобы отуда, – Марик почему-то показал в окно, – пришло что-то типа одобрения или разрешения.

– Как ты себе это представляешь? – спросил Рафа.

– Я там все написал, – сказал Марик. – Я покупаю лотерейный билет и выигрываю десять тысяч, после чего иду и сразу заказываю дубленку своей жене.
Boris Vladimir Rabinovich Нью-Йорк