– У меня для тебя хороший трипп, в Манхеттен. Пикапнешь возле собачьего шелтера. Знаешь где это? – спросил диспетчер.
– Нет.
– Запиши адрес, найдешь по навигатору. Молодая богатая сука, – сказал он. – Только не задавай никаких вопросов и будь вежливым, она наша постоянная клиентка.
Пассажирка уже нетерпеливо ждала меня. Симпатичная блондинка лет тридцати, в ногах стоял контейнер для перевозки животных.
– У вас кондиционер есть? – спросила она сразу же.
– Включите погромче. Моим малышам жарко.
Я осторожно разглядывал ее в зеркало заднего вида. Она заметила это и улыбнулась. Я осмелел и спросил
– Что там у вас?
– Собачки. Она расстегнула контейнер и вытащила толстого щенка.
– Что за порода? – спросил я.
– Беспородный.
– А второй?
– Такой же.
– Любите собак? – спросил я.
Но она как будто не услышала моего вопроса.
– Обычно двух сразу отдают не охотно, но у этих уже был крайний срок. Завтра должны были усыпить. Они здесь в шелтере родились и выросли. Три месяца. Маму усыпили давно.
Мы остановились на светофоре, я обернулся и сказал
– У вас доброе сердце, мэм.
Но она неожиданно рассердилась и спросила
– Ты что, специально так говоришь?
Я понял, что ляпнул какую-то глупость и замолчал.
– Давай через Баттери тоннель, я заплачу, – сказала она.
– Слушаюсь мэм, – сказал я.
– А чего ты так официально? – спросила она.
– Извините, мэм, я вас не знаю.
– Тебе в диспетчерской обо мне ничего не говорили?
– Сказали, что вы даете хороший тип.
– Не всем, только вежливым водителям, – еще сердито сказала она.
– Извините.
– А что я крейзи белая, у которой два боа, тебе не говорили.
На ближайшем же светофоре я набрал в гугл “боа” по-русски и получил фотографию какой-то длинной розовой шейной накидки с подписью «боа из перьев мирабу»
Она посмотрела через мое плечо на картинку и засмеялась:
– Нет же, – набрала на своем смартфоне и показала мне фотографию огромной змеи.
– Боа-констриктор, – сказала она.
– Ух, ты какая огромная. А что она ест?
– Мышей, – сказала она, – и собачек.
Я не сразу понял, что она сказала, а когда понял, отрулил к обочине , остановился, обернулся и спросил:
– Вы кормите удавов щенками?
– Она закрыла партишен, отодвинулась в глубину салона и из темноты сказала:
– Да.
– Почему вы это делаете?
– Мыши стоят денег, а собак отдают бесплатно. От мышей у боа ожирение. В неволе змеи склонны к ожирению. Им нужно двигаться.
– Так пусть двигаются за мышами. Гипнотизируют там.
– Это все выдумки про гипноз, Кипплинг. Боа, взятый из питомника – беспомощное животное . Он сам никогда не поймает эту мышь. Мышей дают мертвыми.
– Дохлыми?
– Нет, свежими, я должна этих мышей убивать.
– А собак?
Не могу же я убивать щенков. Я даю им снотворное. Они спят, ничего не чувствуют.
– Зачем вы мне это все рассказываете? – спросил я.
– Чтобы знать, какой тебе дать тип.
Я понял, что она издевается надо мной.
– Не нужен мне ваш тип, – сказал я.
– Ты расстроился? – спросила она.
– Мне до вас нет никакого дела. Где вас высадить в Манхеттене?
– Ну, так сразу грубо, высадить. 86-я между Коламбус и Амстердам.
Мы вышли из тоннеля и сразу увязли в траффике. Я принялся маневрировать, чтобы выехать на Вест-сайд хайвей и только на съезде на десятую авеню, когда посмотрел в зеркало заднего вида, увидел, что она выдвинулась из тени. Наши глаза встретились. Она опять улыбнулась и спросила:
– Хочешь ко мне зайти?
– Ну, да, – сказал я, – чтобы вы скормили меня своим гадам.
– Глупый, – сказала она совсем серьезно, – я тебя сама съем.
Boris Vladimir Rabinovich
Нью-Йорк.
Leave a Reply