Объявленный в международный розыск российский предприниматель Алимжан Тохтахунов, прозванный в криминальных кругах Тайванчиком, дал интервью Радио Свобода. Подозреваемый в США в причастности к преступной группировке, Тайванчик не скрывает, что спокойно живет в центре Москвы и встречается здесь с выходцем из России, осужденным во Франции по делу о торговле оружием Аркадием Гайдамаком.
“Организация Тайванчика – Тринчера – международная преступная группа, тесно связанная с Россией и окраиной. Ее руководство организовало международный спортивный тотализатор, который обслуживал в первую очередь российских олигархов, живущих в России, на Украине и по всему миру. Организация Тайванчика – Тринчера отмыла десятки миллионов долларов доходов от азартных игр, финансовые потоки шли через подставные компании на банковские счета на Кипре и с Кипра попадали в США, будучи вложены в недвижимость и хедж-фонды. Организация Тайванчика – Тринчера действовала под защитой Алимжана Тохтахунова, известного как “вор в законе”, что означает членство в избранной группе высокопоставленных преступников из бывшего Советского Союза”, – говорится в пресс-релизе ФБР от 16 апреля 2013 года. По информации спецслужбы, за “протекцию” организации незаконных азартных игр только за два месяца 2011 года Тохтахунов получил 10 миллионов долларов от своей преступной организации.
Выходец из России Вадим Тринчер – один из основных обвиняемых – был арестован в Нью-Йорке. А Алимжан Тохтахунов по прозвищу Тайванчик входит в десятку самых разыскиваемых ФБР преступников. В США разыскивается с 2002 года. В базе данных Интерпола Алимжану Тохтахунову выставлена “красная карточка”, в соответствии с которой он должен быть задержан правоохранительными органами стран – участниц организации. Однако почему-то этого не происходит.
Алимжан Тохтахунов довольно легко дает интервью журналистам, но сенсаций не сообщает. Считает себя невиновным по всем пунктам, а, демонстрируя знания в мире криминала, заявляет, что у него просто много друзей. Корреспондентов Радио Свобода Тохтахунов принял в фешенебельном ресторане в центре Москвы, во время интервью обменивался кивками с находившимися там знакомыми. Например, с Михаилом Прохоровым. Тайванчик заверил, что в России ему очень нравится и он не жалеет, что не может выезжать за границу.
Видео: Алимжан Тохтахунов – об обвинениях в США
– Вас обвиняют в хищении средств, вымогательстве, участии в ведении нелегального игорного бизнеса и отмывании денег. Как вы ответите на все эти обвинения?
– Скажите, пожалуйста, живя в Москве, можно это все сделать? Если я там не был. Ухищрения, похищение, отмывка денег… Если бы я отмывал деньги, то делал бы это в своей стране. Как у американцев могут ко мне быть претензии, что я отмыванию деньги у них, когда меня там нет?
– Вы имеете в виду период 2011 года.
– Начнем с начала. Я думаю, что Америка в меня влюблена. Они без меня жить не могут, понимаете? Они хотят во всех своих бедах частично видеть меня. Они меня поймали и хотят втыкать мое имя везде, где им удобно и неудобно.
Началось это все с Олимпийских игр (имеется в виду зимняя Олимпиада в Солт-Лейк-Сити, 2002 г. – РС). Были Олимпийские игры, где меня обвинили, я сидел десять с половиной месяцев в тюрьме, где ни разу меня насчет Олимпиады не допросили. После этого выпустили, приписали какие-то пять обвинений, которые не существуют, в Италии – как мне адвокаты объяснили, понимаете?
Мое мнение – меня выдавили из Европы. А сейчас что мне хотят предъявить? Тридцать человек фигурантов (по делу “организации Тайванчика – Тринчера” в США. – РС). Они объявили, что я отмываю деньги, что я какие-то картины… Я в этой компании из тридцати человек знаю двоих, я не отказываюсь. Это мои бывшие партнеры по карточной игре. Когда они жили еще в Советском Союзе, я их знал, я с ними играл в карты – раньше. Они сейчас живут в Америке.
– Как их зовут?
– Они поменяли фамилии.
– Тринчер?
– Да. Отца знаю – Вадима Тринчера. Сыновей я не знаю. И второго – Анатолий Голубчик. Да, я им звонил. Да, я с ними спорил. Но я спорил и больше я ничего не делал. Ну, может, просил за меня поставить… Что я там мог отмыть? Они сказали, что у меня на Кипре открыты банки, чего-то я где-то… Я ничего нигде не отмывал. Я и на Кипре-то не был. Как можно такие обвинения делать? Я же ни от кого не прячусь. Приезжайте! Есть у нас тоже и КГБ, и МВД, и прокуратура. Возьмите представителей, допросите, я готов ответить на любой вопрос. Вы мне только позвонили, и я пришел отвечать на вопросы. Я ни от кого не прячусь.
– ФБР говорит, что организация Тринчера выплатила вам 10 миллионов долларов в конце 2011 года.
– Что вы, какие миллионы (смех)!
– У вас есть адвокат, который занимается этим делом?
– Нет, конечно. Для меня это все глупость. Зачем мне этим заниматься? Понимаете, приедешь – не найдешь концы, с кем разговаривать. И вообще, зачем это мне нужно? Пусть сколько хотят, обвиняют.
– Наверное, вы привыкли. Уже больше двадцати лет вас обвиняют в разных преступлениях…
– А я о чем говорю! Наверное, меня любят, и все из-за этого!
– Вы выступали в защиту Виктора Бута на страницах газеты “Известия”. Цитата: “Даже если Владимир Владимирович или Дмитрий Анатольевич попросят на высоком уровне сделать Буту помягче, это ничего не изменит…” А для себя вы ожидаете поддержки?
– От кого?
– От властей, раз вы говорите, что это политическое дело.
– Я пока так не говорил… Но, наверное, это политическое дело. А что власти? Меня же обвиняют в уголовных делах пока. Но если взять глобально, то да, это политика…
– Наверное, вы довольны, что обвиняющий вас американский прокурор попал в список Антимагнитского (Прит Бхарара, Preet Bharara. – РС)?
– Ну, я это только сейчас узнал. В принципе, конечно (смех).
– Этот прокурор, он из тех, кто обвинял вас и раньше, по поводу Солт-Лейк-Сити?
– Может быть! По крайней мере, район тот же, та же прокуратура обвиняет.
– Расскажите поподробнее о ваших связях с Вадимом Тринчером и Голубчиковым.
– Какие связи? Я их сколько не видел!
– То есть, вы с ними не общаетесь вообще?
– Конечно, вот только по телефону звонил, ставил ставки. Все. В России это не запрещено.
– Когда вы последний раз общались?
– Не помню. Давно.
– А приблизительно?
– Приблизительно тоже не помню… Видите ли, я бывал в Киеве или Москве, мог видеть их случайно. А что мне с ними общаться? Мы не такие близкие друзья. Ну, приятельские отношения: здравствуйте – до свидания. Играли, и все. Семьями не дружим, друг другу в гости не ходим.
– Вы можете ездить сейчас за границу?
– Не могу.
– А вы упомянули Киев.
– Это когда было! Сейчас я живу в России, мне нельзя никуда ездить.
– Вы считаете, что все это дело – подстава или только вы включены в списки обвиняемых по ошибке?
– Я не могу ни так, ни так считать, объясняю вам. Я ставил ставки. Но закон я не нарушал. Я им звонил. Если они нарушали какой-то закон, может быть, мое имя фигурирует в этих делах, но закон я не нарушал. По крайней мере, с моей стороны это точно. Вы понимаете, я не могу сейчас утверждать… Но я закон не нарушал, живя здесь. Что я мог сделать такого? Если я ставил ставки или о чем-то говорил личном, это же не говорит, что я совершил то, в чем меня обвиняют.
– Когда вы ставили ставки?
– На футбольные матчи. Все время. Чемпионаты Англии, России, Европы, мира, Лига чемпионов. Я люблю ставить и смотреть футбол – просто так мне неинтересно. Я когда поставлю чуть-чуть, мне интересно.
– Американцы считают, что вы своим авторитетом повышали интерес к азартным играм.
– Я не могу им запретить что-то считать.
– Я это к чему: здесь даже есть приятный момент: признается ваш авторитет.
– Ну, они меня любят, видимо, так.
– По поводу Солт-Лейк-Сити. Много было мнений, мне запомнилось мнение писательницы Дарьи Донцовой: даже если он помог получить медали нашим спортсменам, то он патриот”. Что вы об этом думаете?
– Ну видите, в России я, наоборот, герой. Там я, наоборот, враг. Как это понять? На самом деле, я и не покупал их, и вообще отношения к этому не имею. Я знал Марину Анисимову и с ней действительно общался. Действительно, по телефону говорил. Но эти все разговоры всегда искажают и делают в сторону преступности. Вы понимаете, что во всей этой олимпийской истории пострадал я один. Я один отсидел. Если я купил эти медали, то отнимите их у них. Почему не отнимаете?
– Вы много людей знаете в спорте и шоу-бизнесе. В чем секрет вашей популярности?
– Я сам спортсмен потому что. В чем секрет? Умею общаться, умею дружить. Быть правильным, честным, порядочным человеком – вот и весь секрет.
– Вы знаете Вадима Тринчера, он украинец. Есть ли у вас бизнес-интересы в Украине?
– Откуда они у меня, я же не езжу туда?
– По информации “Коммерсанта”, вы недавно присутствовали на футбольном матче на Украине в VIP-зале?
– Так это когда было! Это было три года назад и меня выгнали после этого, запретили мне ездить туда.
– Два года назад. Был скандал?
– Не было скандала. У меня взяли интервью Собчак с Соколовой, GQ, и я им говорю, что я теперь езжу на матчи какие-то на Украину, потому что в Украине к власти пришел новый президент, улучшились отношения Украины с России… Это все выкружили куда-то опять… Все мои слова, что я ни скажу, выкруживают в какую-то другую сторону, понимаете? Что вот, он ездит чуть ли не к президенту Украины в гости. И запретили мне ездить, ну что за нелепость. Мне даже на футбол нельзя ездить, понимаете? В каком мире я живу! Где эта демократия, объясните мне? Если человек живет в своей стране, в Москве, а его обвиняют во всех преступлениях. Я что, убил человека? Что-то отнял у кого-то? Рэкет?! Какой рэкет?! Посмотрите, как я живу, зачем мне этот рэкет.
– Говорится, что вы были в VIP-зале на Украине с высокопоставленными чиновниками?
– А где я должен быть?
– Я просто спрашиваю…
– Порядочный человек, уважаемый человек где должен быть, объясните мне? Во-первых, я там не был, начнем с этого. Я был в VIP-зоне, но не с высокопоставленными… Был в VIP-зоне, да, и что? Почему я там не должен быть? Что у меня, нет друзей, которые меня любят, которые меня уважают, которые мне на футбол могут дать абонемент? Я сам был футболистом.
– Есть у вас отношения с руководством Украины?
– Я сегодня – помощник депутата Верховного Совета (имеется в виду Госдума. – РС) Иосифа Кобзона, это раз. Я член Союза писателей – это два. Я написал три книжки. Я сегодня пенсионер. Мне 65 лет, почему я не могу всего этого иметь? Я никого не предал, никого не наказал, никого не убил, плохо не жил… Те, кто со мной дружит, обо мне говорят только хорошо. А кто меня не знает – легенды пускают. Вы спрашивайте у тех, кто со мной дружит, кто меня знает, из уважаемых людей. Они про меня расскажут. А что я сам про себя буду говорить?
Видео: Алимжан Тохтахунов – о розыске Михаиле Черного
– Вы знаете Михаила Черного?
– Знаю. Мы жили в Ташкенте вместе с Михаилом Черным. Мы выросли вместе…
– Сейчас он в розыске (в розыске Интерпола с 2009 года. – РС).
– Кто сказал, что он в розыске? Он живет в Израиле давно. Кто опять пустил слухи?
– Испанская полиция.
– Послушайте, там два бизнесмена спорят, у них свои бизнесы. И один на другого наговаривает. Он же не нарушил никакой закон. Они делят свои предприятия и подают в розыски, вот и все. Это разве розыск?
– Был ли у вас совместный бизнес с Черным?
– Нет, не было.
– Вам не обидно…
– Обидно!
– Вам не обидно, что Черный знал многих людей. Олег Дерипаска, например, тоже знал Михаила Черного.
– Да, он и меня знал, и что?
– Олег Дерипаска тоже фигурировал в этом деле, которое расследует испанское правосудие, но считается сегодня респектабельным бизнесменом.
– Ну, наверное, ему повезло. А Михаилу Черному не повезло. Может быть, в какой-то момент Михаил Черный неправильно повел себя. Надо было вернуться в Россию и идти с чего начал… А он захотел продать все и жить нормально. И на него начали потом эти же партнеры, с которыми он разделился, подавать в Интерпол, как вы говорите, в розыск. Хотя, что это за розыск!
– Как вы думаете, почему некоторые партнеры вырастают в уважаемых бизнесменов, а за другими закрепляется криминальная репутация?
– Можно я вас спрошу, почему?
– Когда говорят “Алимжан Тохтахунов”, то говорят: о, он в криминальных кругах очень известный человек. Как вы сами относитесь к этому определению?
– А как я должен относиться? Мне же это не говорят. Это же вам говорят.
– Вам не говорят?
– “О!” – так не говорят. Ну, меня любят, с уважением встречают. Для этого необязательно быть криминальным авторитетом. Если вы человек правильный, если вы человек уважаемый, авторитетный (авторитет – через уважение), вас везде будут уважать. Для этого не надо быть уличным бандитом, а просто честно, порядочно жить. Ответы ясные даю или нет?
– Вы начали свою карьеру, играя в карты.
– Ну да. В футбол, скорее.
– Как вы стали успешным картежником?
– Почему успешным? Сначала проигрывал, потом стал выигрывать. Практика! Я, во-первых, не только в карты – я за что берусь, всегда довожу до конца. Это мой козырь.
– Какая игра в карты вам больше всего запомнилась?
– Я двадцать лет играл – проигрывал, выигрывал. Это была моя жизнь, мой бизнес был в Советском Союзе (хоть незаконный, но он был!)
– Было такое, что проиграли и остались “без штанов”?
– Нет, у меня было много состоятельных друзей. И я контролировал игру головой. У меня всегда были запасные варианты: люди должны были мне деньги, и я всегда мог пойти и попросить свои деньги.
– Играли в покер?
– Да, считайте, что покер. В то время другие игры были. А теперь казино перебило все.
– Если говорить о казино сейчас, в России этот вид бизнеса запрещен. Но вы считаете, что его нет? В Москве открыты казино под видом “лотерейных клубов”. Как вы относитесь к этому?
– Ко всему незаконному я отношусь плохо, честно вам скажу. У меня у самого было три казино. Когда запретили, я ушел и закрыл и больше этим не занимаюсь.
– Есть специальные зоны, где можно, – в Сибири, например.
– Что мне эти зоны! Я взрослый человек, семья, пять детей, пять внуков. Я не бедный, от безденежья не страдаю.
– В целом, вы считаете, что подпольные казино в Москве продолжают существовать?
– Ну, это плохо.
– Почему запретили казино? Вы понимаете мотивацию Медведева?
– Ну, это не Медведев, а Путин Владимир Владимирович. Ну, много было жалоб по этому поводу. Но я считаю, что можно было закон пересмотреть и солидные казино оставить – у меня были очень хорошие казино – “Метрополь”, “Европа”, “Азия”. Можно было оставить. В бюджет страны хорошие деньги приходили бы. И сегодня у меня есть хорошее предложение по поводу казино, где бюджет страны может пополниться двумя миллиардами долларов.
– Есть лобби за возвращение легальных казино?
– Может быть, оно и есть, но не настолько высокое. Решение принимает Кремль, и они не хотят этого. Пока.
– И вы не можете повлиять?
– Нет! Обо мне много говорят – больше, чем я на самом деле стою. Я нормальный человек. Да, у меня есть связи и большие вопросы. Ну, могу решать, где касается моих личных дел. Я писал официальные бумаги Лужкову, когда он был, и депутатам писал… Но не они решают – решают другие люди. Ничего не решили. Я из этого бизнеса ушел, а сам за себя ставлю на футболе.
– Вы, наверное, в курсе, что вас неофициально называют Тайванчиком.
– Официально тоже (смех).
– Откуда взялась эта кличка?
– С футбола еще. Я в футбол когда играл, были молодыми мальчиками, кого-то называли Тайванчик, кого-то Грек, кого-то Сайгак. 50-55 лет прошло. Играл нападающим и полузащитником. Я в футбольной команде играл в карты. Начинали между собой – времени же много. Сидим в гостинице в номерах – что делать? Играть в карты.
– То есть это был поворотный момент в вашей жизни.
– Во всяком случае, карты меня засосали больше, чем футбол, потому что там уже пошли деньги. Попал в Москву через футбол – попал в футбольную команду ЦСКА, а потом начал совсем бурно в карты играть.
Видео. Алимжан Тохтахунов – о друзьях: Япончике и Аркадии Гайдамаке
– Вы были близко знакомы с людьми из криминального подполья. Были близким знакомым Вячеслава Иванькова?
– Только почему они подпольные-то, я не могу понять?
– СМИ об этом писали: Вячеслав Иваньков упоминается как “вор в законе”.
– Да. Он и не отказывался. Но он был моим другом.
– А вы не считаете, что он был из криминального подполья?
– Конечно, он вор в законе был. Другом моим был, да. И что?
– Был момент, когда и у вас была возможность стать вором в законе?
– Нет, я и не хотел. Я и преступлениями не занимался, кроме как в карты играл. А то что дружить – необязательно значит быть таким, как он. Если бы я дружил с телевизионщиком, я же бы не стал телевизионщиком.
– Если вы говорите, что и не хотели становиться вором в законе, значит у вас была такая возможность – потенциально?
– Вот видите, что значит ваш менталитет! Скажешь не так – не понимают. Разговаривать тяжело. По телефону тоже – говоришь одно, а вы понимаете другое. Не было у меня возможности, я не хотел им быть и никогда не буду. Просто я дружил с ним. Я знал его, еще когда он занимался борьбой, был молодой парень Вячеслав Кириллыч. Потом он стал вором, сидел в тюрьме и так далее. Но он очень высоко порядочный человек, тем не менее. Он показывал свой характер.
– Где вы познакомились?
– В Москве в 1967 или 1968 году.
– И с тех пор поддерживали отношения?
– Ну, какие отношения? Он десять лет в Америке жил, сидел. Ну, выходил – общались, встречались, радовались, разговаривали с ним. Мне очень интересно было с ним общаться – он много сидел, много читал, на все темы мог говорить.
– Он тоже хотел книжку писать. Во всяком случае, он так говорил.
– Ну, он может быть, и написал бы, но, может быть, потому что он был вор в законе, по статусу ему было нельзя. У воров в законе очень много жизненных ограничений: он не может давать интервью, писать книжки. По крайней мере, раньше было так – он не мог жениться, не мог иметь паспорт, иметь семью, дом. Чтобы милиция не могла его поймать. Он вор!
– И это все соблюдается сегодня?
– Конечно, не соблюдается. Сегодня они законы поменяли себе – и дома имеют, и семью имеют.
– Убили Иванькова, потом Деда Хасана… Что вы об этом думаете?
– Я об этом ничего не думаю. Уже столько людей убили, столько убитых не нашли – что тут думать? Лучше не думать об этом, спокойней будешь жить.
– А сейчас живется спокойней, чем в 90-е?
– Да, конечно. Я в 1989 году уехал и 15 лет прожил за границей. Я все это смотрел по телевизору: каждый день убивают. И после этого мне говорят: ты русская мафия. Я там живу, и я русская мафия. Чем же я русская мафия?
– Сначала вы жили в Германии.
– Да. В Германии, потом во Франции, потом в Италии.
– Вы занимались бизнесом с поставками товаров Западной группе войск в Германии?
– Да, занимался, в Германии. А потом занимался уже поставкой из Франции в Россию продуктов.
– По поводу Западной группы войск было расследование Контрольного управления администрации президента – о хищениях.
– Я не участвовал. Я без расследования!
– У вас была компания “Пиквикс”?
– Это не у меня, у моего партнера была. А ему помогал… Так что я сам лично как бы…
– И там еще в бизнесе Кобзон участвовал?
– Да. И что? Тоже было расследование?
– Да. “Московские новости”, 1994 год, интервью представителя следствия в Германии по поводу Западной группы войск: “Кобзон возил чемоданы денег через границу, а его не досматривали”.
– Этого я не знаю. Со мной он таких денег не зарабатывал (смех)… Больше того, мы с ним вместе никогда денег не зарабатываем, мы друзья. Я с друзьями не зарабатываю денег. Вот как с Кириллычем. У меня есть свои бизнесы, люди, которые понимают бизнес.
– Вернемся к Западной группе войск. Там еще участвовал Роман Фрумсон. Вы с ним были знакомы?
– Ну конечно, я с ним с Москвы был знаком. Жена его убила…
– Вас из Германии выслали (как пишет пресса того времени)? За что?
– Меня не высылали, я сам уехал. Меня из Парижа высылали.
– И за что же?
– Ни за что. Не объяснили.
– Вам в Париже купить квартиру помогал Аркадий Гай…
– Гайдамак, да! Он только что здесь был, кстати. За пять минут до вас ушел. Ровно за пять минут!
– Жалко, что не встретились!
– Помогал, как он мне помогал? Тем, что он французский знает.
– Но не материально?
– У меня свои деньги были, что значит помогал?
– Его адвокат Жиль Гольднадель признал, что у вас с Гайдамаком были “поверхностные отношения”. И что какие-то суммы, якобы незначительные, он вам давал.
– Ну, потому что я ему здесь давал. Здесь бизнесы были, я ему давал рубли, я ему платил зарплату. Вы же помните, в 90-х годах ни банков, ничего не было. А он мне там давал их деньгами, на которые я, хм… (улыбается).
– А как вы относитесь к приговору, который он получил во Франции по Ангольскому делу (“Анголайгейт”, дело о торговле оружием, по которому были осуждены несколько французских политиков и бизнесменов. Аркадий Гайдамак после апелляции в 2011 году получил три года тюрьмы заочно. – РС).
– Да он всегда был такой человек. Он выигрывает и все время судится. Я его дел не знаю в Анголе, я знаю, что он туда ездил или кофе продавал, или что-то такое. Он дружил с этими неграми.
– Сейчас он тоже не может выехать из России, поскольку у него приговор во Франции?
– Может, и не может. Но, по-моему, кругом он ездит – в Израиль.
– Во Франции апелляция подтвердила приговор…
– Да он все суды выигрывает. У него мощные адвокаты. Он большой бизнесмен, а большие бизнесмены всегда с проблемами – там не доплатил, там не дал – вы же знаете, что это такое.
– В Париже в 90-е он вам помог с той квартирой, где рядом жила Софи Лорен?
– Да, на моей улице. Не только Софи Лорен, там Саддам Хусейн жил. Там Арно жил. Там Спиваков живет.
– Вы встречались с этими людьми?
– Ну, в кафе, ресторанах встречал их. Я же не буду подбегать: “Я твой сосед”. Я уже 13 лет не ездил туда. Квартира закрыта. Я не умею продавать. Что-то я еще не умею делать.
– Вы надеетесь, что ваше дело в США будет закрыто?
– Да они наоборот усугубляют. Они всех выпустили там по этому делу. По-моему, только один остался сидеть.
– Тринчер?
– Да. И то, по-моему, хотят выпустить.
– Вы официально в розыске Интерпола.
– Наверное.
– И тем не менее, вы здесь спокойно живете.
– Как вы видите, да (смех).
– Российский Интерпол не собирается вмешиваться?
– Вы у них спросите, откуда ж я знаю.
– А вы не боитесь?
– А что мне бояться, что я нарушил?
– Но Интерпол обязан вас задержать.
– Обязан, да? (смех). Вот он я, вы позвонили – я пришел. Ну что я должен сказать – “заберите меня”? Вы приезжайте, допросите, скажите мне, в чем я виноват. Я скажу, что я не виноват. Я десять месяцев сидел в тюрьме – мне не объяснили, в чем я виноват. Меня только спрашивали: “Вы организовали солнцевскую мафию” и те же самые вопросы, что и вы, задавали.
– Да, французская пресса писала о вашей принадлежности к “солнцевским” и банде, которая занималась похищениями людей за выкупы.
– Да-да, вот такие глупости у меня спрашивали. Арестовали за фигурное катание, а спрашивали, где я что украл. Как я столько преступлений наделал: и наркотики продавал, и людей похищал, и украдывал. Ну где – поймайте меня хоть раз, вот он я хожу. Кого я украл, найдите! Какие наркотики – я не пью, не курю.
– Ну, это же сложно доказать!
– Нет, это легко доказать. За два дня доказывают. Вы что, тоже на их стороне?
– Я имею в виду принадлежность к мафии. Люди, которым приписывали нахождение в “солнцевских”, сейчас сидят, только не в тюрьме, а в Госдуме…
– Дайте я вам на этот вопрос как раз отвечу. Что значит “солнцевская мафия”? Такого не бывает в России – солнцевская мафия. Было время – 90-е годы, беззаконие. Ни один закон не работал. Молодежь вышла. У них отняли спортзалы, всякие организации – пионерские, комсомольские, секции боксов и так далее. И этим молодым двадцатилетним ребятам некуда было себя деть. Они вышли на улицу: “Пойдем у того отнимем”. Вот так эта эпидемия перешла всем. Два-три года, пока было беззаконие, эти люди занимались вот этими конкретными рэкетами. Эти люди сегодня очухались. Пришло время, когда люди осознали – их или в армию, или закон поменялся, немножко пришли в себя. Это другие люди – они сегодня правильные и попали в Госдуму и так далее. Они больше пережили, чем любой другой. Что это значит “мафия”? Если мы будем так говорить, мы никого не воспитаем. Так нельзя говорить. Это было время такое. Было у американцев такое время, когда был сухой закон, люди воспользовались этим временем. Такими временами очень талантливые смышленые люди всегда воспользуются.
– Вы за амнистию по этим давним делам?
– Амнистия должна быть за серьезные преступления. Прошло время, эта молодежь выросла. В молодости все шухарят. Все что-то делают. Моя ситуация: меня в 1972 году судили за нарушение паспортного режима. В 1985 году – за тунеядство. Это что за преступления? Этих статей сегодня нет, а я в списке “трижды судимый”. Биографию всю мою попортили.
– Расскажите, как вам удалось своей дочке Майкла Джексона привезти в качестве подарка.
– Не в качестве подарка, а просто привезти. Я в 1993 году приехал в Москву, жил в “Метрополе”. Были сильные дожди, и я смотрю – Майкл Джексон мается. Они все ждали, когда Ельцин пригласит его в Кремль. Это была его первая поездка в Москву. Погода нехорошая была, до концертов еще оставалось 2-3 дня. Ну, мне его жалко стало – ходит-мается бедный Майкл Джексон. Ну, я его менеджеру предложил: давайте я вас отведу в балетную школу, может быть, ему это интересно. Менеджер говорит: “Когда?”. Я говорю: “Подожди, я узнаю”. Я позвонил Головкиной Софии Николаевной, директрисе школы. Говорю: “София Николаевна, как вы считаете, если Майкл Джексон приедет к вам в школу?” “Ты че, смеешься?” – говорит. Ну и, короче, я ей объяснил ситуацию, она говорит “Алик, когда?” Я говорю: “Давай завтра в пять”. Менеджеру говорю: “Завтра в пять сможете?” Он говорит “Да”.
– Дочери понравилось?
– Конечно. Не только дочери, всей школе понравилось. В принципе, глобально получилось, что я привез как для дочери. Конечно, это уважение дочке…
– Ваша дочь – балерина Большого театра Лола Кочеткова. Она ничего не говорила об обстановке там? Есть сведения о коррупции в Большом, приеме в труппу по иным основаниям, нежели творческим…
– Честно говоря, я с ней в ссоре сейчас, не разговариваем. И ее отношение ко всему этому я не знаю.
– Раньше она так тепло о вас отзывалась.
– Раньше да, а сейчас в ссоре. Бог даст, когда-нибудь помиримся.
Видео: Алимжан Тохтахунов – о встречах с Путиным
Анастасия Кириленко, Том Балмфорт SVOBODA.ORG
Leave a Reply