Политолог Мария Липман – об Играх Путина

Президент России Владимир Путин в Сочи вечером в воскресенье дал телевизионное интервью шестерым журналистам – корреспондентам из России, США, Великобритании и Китая. Россию представляли журналисты Первого канала и “России-1”. 

Путин ответил на вопросы, связанные с основными направлениями международной критики сочинского олимпийского проекта, в частности, оценил данные о коррупции при строительстве, сведения о непомерной дороговизне спортивных объектов, заявления о притеснении ЛГБТ-сообщества в России. На сей раз Путин сменил привычный для себя агрессивный тон в общении с журналистами на миролюбивый. Об этом интервью в интервью Радио Свобода размышляет политический эксперт из московского Центра Карнеги Мария Липман. 

– У меня, конечно, тоже есть ощущение, что общий тон Путина был миролюбивым и дружелюбным. У этого интервью, очевидно, была задача вернуть отношение к Олимпиаде в то русло, которое организаторы Игр закладывали в самом начале: создать непредвзятый, свежий взгляд на Россию, страну, в которой происходят не нарушения прав человека, а праздничные спортивные мероприятия. Но с тех пор, как Россия добилась права провести у себя Олимпиаду, произошло очень много всякого, что породило волну крайне негативных откликов о России, главным образом в западных средствах массовой информации и в довольно широких кругах западной общественности.

– Значит, это было интервью, предназначенное прежде всего для успокоения мировой общественности? 

– В России если и есть какие-то проблемы с общественным мнением, то они – с точки зрения президента – несущественные. Путин располагает полной лояльностью российских элит, во всяком случае в публичном пространстве. Забота президента состоит в том, что коль скоро Олимпиада – это международное мероприятие, послать свой сигнал всему миру. Насколько эта тактика сработает – это другой вопрос. Но и вопросы в ходе этого интервью тоже были достаточно мягкими, за исключением, может быть, темы, связанной с ЛГБТ-сообществом. Никто не мешал Путину очень жестко и твердо, с самого начала, заявить свою позицию по вопросу о коррупции. Президент вслед за вице-премьером правительства Дмитрием Козаком уточнил, что на Олимпиаду потрачены никакие не 50 миллиардов долларов, а 214 миллиардов рублей. Тут, впрочем, есть некоторое лукавство. Путин сказал, что страна выполняла три задачи, а не только собственно готовилась к Олимпиаде: есть задача развития юга России, создания нового туристического кластера и базы для спортсменов. Как разделить общие затраты, какова общая сумма, потраченная на весь проект Сочи – вот об этом никто Путина не спрашивал.

– Путин был убедителен, на ваш взгляд? 

– Смотря для кого, как всегда. Я думаю, что Путин хотел бы, чтобы у него была монополия на правду: вот раз припечатал, что 214 миллиардов потрачено – то уже никаких новых вопросов и нет. То есть олимпийский проект не без недочетов, он об этом говорил, но: во всех странах бывают проблемы с завышением цен и так далее, и Россия тут ничем от остального мира не отличается. Конечно, Путину хочется, чтобы у него во всем было последнее слово. В каком-то смысле оно у него действительно есть, потому что если речь идет о судах, в которые кто-то осмелится подавать какие-то иски, то они не проявят никакой независимости. Суды в России по важным политическим вопросам решения против мнения высшего руководства решений не принимают. Но, конечно, для тех, кто внимательно следит за подготовкой к Олимпиаде, для тех, кто видел выкладки и расчеты, Путин не слишком убедительно звучит. Я уж не говорю о том, что Путин опять повторил: основные затраты на Сочи понес частный бизнес. Но мы же знаем, кто давал кредиты частному бизнесу – это государственные банки.

– Интервью Путина – главный пропагандистский артиллерийский калибр, использованный за 18 дней до начала Олимпийских игр. Почему путинская пушка выстрелила именно сейчас? Потому что он главный хозяин Олимпиады? Потому что это “Игры Путина”, как считают на Западе? 

– Потому что все знают, кто в России главный, кто принимает все основные решения и от кого все зависит. Именно президент России добился в свое время в Гватемале того, чтобы Олимпийские игры проводились именно в России. Игры считаются его проектом. Этот мотив, кстати, звучал и в вопросах.

– Но в соответствии с Олимпийской хартией Олимпиаду проводит не страна, не президент, Олимпиаду проводит город, в данном случае Сочи. С этой точки зрения было бы логично услышать интервью мэра города или председателя Национального Олимпийского комитета. При чем тут, собственно говоря, президент? 

– Глубоко укоренено представление, что в России Путин самый главный по любому сколько-нибудь существенному вопросу. А вопрос проведения Олимпиады является очень существенным вопросом. Я думаю, мы не должны делать вид, что мы не знаем, как устроена Россия.

– Как вы оцените позицию Путина по вопросу об отношении к ЛГБТ-сообществу в России? 

– Тут, как мне кажется, не так звучало бравурно. В частности, президент – не знаю, намеренно или случайно – неправильно назвал закон, который вызвал широкое недовольство и большое возмущение в целом ряде стран. Путин сказал, что этот закон называется закон “О запрете пропаганды педофилии и гомосексуализма”. Закон так не называется, закон называется “О пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений среди детей”. Собственно, была предпринята попытка уравнять педофилию с гомосексуализмом – в одном из регионов России (я ориентируюсь пока на опубликованный на кремлевском сайте текст, может быть, этой фразы не прозвучит по телевизору). Были и другие формулировки в ответах Путина, которые прозвучали как лукавство. Например,
это связано и с позицией церкви, он говорил, что и другие церкви тоже относятся к вопросам гомосексуализма жестко. Но Русская православная церковь устами своих официальных представителей призвала к проведению референдума о том, чтобы однополые связи вновь были приравнены к уголовному преступлению. Это не отношение к проблеме, а призыв к изменению законов, Уголовного кодекса и конституционных норм о равенстве граждан.

– Путин постоянно пытался поставить российские проблемы в контекст международной ситуации. Когда он говорил о коррупции и о гомосексуализме, о проблемах безопасности, то неизменно подчеркивал, что Россия – часть мирового сообщества, она решает свои проблемы в целом так же, как и цивилизованные страны, скажем так. Не зря он говорил о том, что в 70 странах запрещен гомосексуализм, а в семи за однополые связи полагается смертная казнь. Насколько убедительна попытка президента поставить Россию наравне с Западной Европой и США?  

– Разумеется, не для всех слова Путина – истина в последней инстанции. Поток негативной информации о России достаточно мощный, и одним интервью Путина его не перечеркнуть. Что касается стремления создать впечатление, что российские проблемы ничем не отличаются от  западных, то здесь есть существенное преувеличение. По ряду вопросов во всяком случае дело обстоит сложнее. В каких-то сферах, возможно, Путин прав. Но президент кажется неубедительным для тех, у кого есть собственное представление о том, что происходит в сфере прав ЛГБТ-сообщества в мире, о том, куда движутся западные страны. Факты таковы: что общий вектор направлен в сторону расширения прав геев, в то время как Россия принимает дискриминационный, по мнению многих наблюдателей, закон, про который Путин говорит, что он ничьих прав не ущемляет. Формально, может, это так, но фактически мы видим, что с принятием этого закона вышли на поверхность силы, которые чрезвычайно агрессивно настроены по отношению к ЛГБТ-сообществу. Конечно, тенденция в России ровно обратная той, которая имеет место в западных странах. Кроме того, свои утверждения Путин делает в режиме “вопрос-ответ”. За президентом остается последнее слово, за его ответом не следует серия дальнейших подробных вопросов. Таков жанр его общения с журналистами.

– Как вы считаете, Путин обеспокоен тем, как пройдет Олимпиада, или уверен в успехе? 

– Путин хорошо себя чувствует в режиме интервью, он ловко отвечает на вопросы, у него хорошая реакция. И в ходе этого интервью он демонстрировал уверенность в себе, спокойное и уверенное отношение к тому, что России предстоит сделать. Безусловно, он беспокоится, но это совершенно естественно, никто не может ему это поставить в упрек, особенно имея в виду недавние трагические события в Волгограде. Конечно, как руководитель страны, как человек, чувствующий ответственность, он не может не беспокоиться. Интервью звучало как беседа с человеком, на котором большая ответственность, который чувствует себя спокойно и уверенно и может позволить себе доброжелательное отношение даже к тем, кого последние пару лет в России принято считать врагами.

 

Андрей Шарый SVOBODA.ORG

RUSSIAN NEW YORK NEWS USA MANHATTAN BROOKLYN QUEENS STATEN ISLAND BRONX