За три недели до открытия сочинских Игр голкипер американских хоккеисток Джесси Веттер вынуждена была поменять раскраску своего шлема: МОК счел, что размещенная на нем цитата из Конституции США есть политическая пропаганда. А спорт, мол, вне политики – статья 53 Олимпийской хартии гласит: “На олимпийских объектах и в других местах проведения соревнований запрещается любая политическая, религиозная или расовая пропаганда”.
Можно спорить, является ли фраза “Мы, народ…” политической пропагандой. Например, команда Словакии носила на своих свитерах полный текст национального гимна, замаскированный под полоски. Возможно, блюстители правил просто не разглядели мелкие буковки.
Но Джесси и автор художественной росписи шлема Рон Слейтер спорить не стали – они удовлетворились тем, что МОК позволил им оставить изображение статуи Свободы и американского гербового орла.
На самом деле спорт был вне политики разве что на самой заре олимпийского движения. Уже на лондонских Играх 1908 года организаторы столкнулись с проблемой политического протеста. Сборная Великого княжества Финляндского, которое входило в состав Российской империи, отказалась выйти на церемонию открытия под российским флагом, а выйти под флагом Финляндии ей не позволила Россия. В результате финны несли впереди колонны пустое древко. Сборная России в церемонии открытия вообще не участвовала. Согласно правилам, знаменосцы должны были склонять флаг, проходя мимо ложи короля Эдуарда VII, но американец Ральф Роуз этого не сделал, а капитан команды Мартин Шеридан будто бы заявил: “Этот флаг не склоняется ни перед каким земным монархом”. Фраза эта, впрочем, считается апокрифом – она впервые появилась в печати лишь в 1952 году.
На берлинских Играх 1936 года политических протестов не было, но был личный бойкот со стороны некоторых спортсменов. В частности, отказались участвовать в Играх три австрийские пловчихи-еврейки – Юдит Хаспель-Дойч, Люси Гольднер и Рут Лангер. Их пожизненно дисквалифицировали и лишили все званий и наград. Их имена были вычеркнуты из книги рекордов. Всем троим удалось эмигрировать. Дойч еще до аншлюса вместе с семьей уехала в Палестину и прожила там всю жизнь. Двум другим пришлось труднее – они покинули Австрию уже после того, как она стала территорией рейха. Гольднер была арестована, но сумела бежать. Она выкрасилась в блондинку и через Берлин добралась до Лондона. Лангер тоже покрасила волосы и с помощью фальшивых документов выехала в Италию, а оттуда в Англию.
Бойкотировали летние Игры в нацистской Германии еврейские атлеты и тренеры других стран: четверо из США, двое из Канады, один из Дании. В зимних Играх отказался участвовать выдающийся бобслеист того времени Филипп де Ротшильд. Протестовать собирался борец Вернер Зееленбиндер – он был коммунистом и подпольщиком и ненавидел нацизм. Но он занял лишь четвертое место. Радиоинтервью в прямом эфире, на которое он рассчитывал, у него не взяли.
Тяжелейшая внутриполитическая ситуация сложилась в 1968 году в Мехико – столице XIX летней Олимпиады. Студенческие и профсоюзные организации решили использовать Игры, чтобы показать миру истинное лицо авторитарного режима президента Густаво Диаса Ордаса. Президент, напротив, делал ставку на Игры, с помощью которых он рассчитывать улучшить свой имидж. Он приказал войскам занять столичный университет и провел превентивные аресты вожаков. Тем не менее за десять дней до открытия Олимпиады на площадь Трех Культур вышло 15 тысяч демонстрантов. Их лозунгом были слова “Мы не хотим Олимпиады, мы хотим революции!” Войска получили приказ открыть по мирному шествию огонь на поражение. Погибло, по разным данным, от 200 до нескольких тысяч человек. Но Игры начались как ни в чем не бывало. МОК заявил, что все случившееся – внутреннее дело Мексики. Руководивший расправой министр внутренних дел Луис Эчеверриа спустя два года стал президентом на безальтернативных выборах. В феврале 2005 года Верховный суд Мексики освободил его от ответственности за это преступление за истечением срока давности.
На тех Играх имели место еще два политических инцидента. Во-первых, двое американских атлетов, выигравших золотую и бронзовую медали в беге на 200 метров, афроамериканцы Томми Смит и Джон Карлос, подняли во время исполнения американского гимна и подъема американского флага сжатую в кулак руку в черной перчатке в знак протеста против расовой сегрегации в США.
Тогдашний президент МОК американец Эйвери Брандидж, сорвавший в свое время бойкот берлинской Олимпиады и отнюдь не возражавший против нацистского салюта на пьедестале (он тогда возглавлял НОК США), приказал руководству американской делегации исключить нарушителей из сборной и изгнать их из олимпийской деревни. Американцы отказались это сделать. Тогда президент МОК пригрозил дисквалифицировать всю американскую сборную. Смит и Карлос покинули Игры.
1968 год был тяжелым не только для Мексики. Смелый политический жест позволила себе чехословацкая гимнастка Вера Чаславска. Стоя на пьедестале, она в знак протеста против советской оккупации своей страны во время исполнения гимна СССР демонстративно отвернулась от флага. На этом ее блестящая спортивная карьера оборвалась: ей был закрыт выезд из страны, она не могла найти работу по специальности.
В 1972 году в Мюнхене тот же Брандидж скрепя сердце согласился прервать на один день соревнования и устроить поминальную службу на олимпийском стадионе в память об израильских атлетах, расстрелянных палестинскими террористами. (Советская команда на траурной церемонии отсутствовала.) Но уже на следующий день зрителей, пытавшихся напомнить о трагедии, охрана выводила с трибун.
На лондонских летних Играх 2012 года президент МОК Жак Рогге отказался объявить на церемонии открытия Игр минуту молчания в память о жертвах мюнхенского теракта (это была его 40-я годовщина), а некоторые атлеты были отчислены из команд за неосторожные твиты. А когда ливанские дзюдоисты отказались тренироваться в одном зале с израильтянами, зал разделили перегородкой – видимо, в полном соответствии с Олимпийской хартией.
Игры в Сочи продолжили эту печальную традицию. Огни олимпийских фейерверков заволокло дымом с киевского Майдана. Украинская горнолыжница Богдана Мацецкая сочла для себя невозможным соревноваться в таких обстоятельствах. Остальная олимпийская сборная Украины решила остаться и продолжать борьбу на своем поприще. Однако когда украинские лыжницы Марина Лисогор и Катерина Сердюк хотели выйти на старт командного спринта в черных нарукавных повязках в знак траура по погибшим, МОК запретил им это. Официальный представитель МОК Марк Адамс пытался отрицать факт запрета – он утверждал, что это было обоюдное решение. Однако в сообщенииукраинской делегации говорилось именно о запрете.
Тем не менее делегация Украины нашла возможность выразить свое отношение к событиям на родине. В день победы Майдана четверка украинских лыжниц одержала блестящую победу в эстафете. Золотые медалистки начали свою пресс-конференцию минутой молчания. А президент НОК Украины Сергей Бубка сделал эмоциональное заявление:
Эту победу посвящаем всему украинскому народу. Верю, что в это нелегкое время для страны, эта медаль сможет объединить нас и в Украине воцарится мир, спокойствие и благополучие… Сегодня великий день для каждого из нас. Я не мог сдержать слез.
Радость победы оказалась отравлена поведением российских болельщиков. Как рассказала одна из четверки чемпионок Олена Пидгрушная, они “радовались промахам Вали Семеренко… кричали “промахнитесь, падайте”… Я бежала и не верила в то, что такое могут кричать русские болельщики”.
Но самым отвратительным событием сочинской Олимпиады было избиение одуревшими от безнаказанности “казаками” участниц группы Pussy Riot. Когда виновные почуяли, что ветер дует не туда, куда бы им хотелось, они моментально попрятались по норкам – не только они сами, но и все вообще казачьи патрули в Сочи исчезли.
Как отреагировал на инцидент МОК? Он фактически одобрил экзекуцию. Тот же Марк Адамс назвал акцию PR “совершенно неприемлемой”, но действия здоровенных мужиков с плетками, избивающих женщин, не осудил ни единым словом. Это позор.
Вспоминается, как в феврале 2002 года Сергей Глазьев, занимавший тогда пост председателя комитета Госдумы по экономической политике, сравнил зимние Игры в Солт-Лейк-Сити с берлинскими: “Сегодня США, как ранее Германия, претендуют на мировое господство, стремясь любой ценой доказать, что именно американские спортсмены – самые сильные и единственные претенденты на лидерство”. А маститый публицист Максим Соколов ответил ему: “Тем не менее простейшая справедливость заставляет вступиться за фюрера германской нации”. И вступился: “С точки зрения простейших приличий нацистские олимпиады были неизмеримо чище, чем нынешний триумф воли”.
Интересно, что тогда никто не обвинил комментаторов в восхвалении нацизма или, скажем, в искажении истории и клевете на нашего союзника по антигитлеровской коалиции. На этот раз Россия выиграла медальный зачет, и национальная гордость патриотов удовлетворена, поводов для истерики нет. Но не забудем и мудрые слова классика:
Простая истина, но и ее надо выстрадать: благословенны не победы в войнах, а поражения в них! Победы нужны правительствам, поражения нужны – народу. После побед хочется еще побед, после поражения хочется свободы – и обычно ее добиваются. Поражения нужны народам, как страдания и беды нужны отдельным людям: они заставляют углубить внутреннюю жизнь, возвыситься духовно.
Полтавская победа была несчастьем для России: она потянула за собой два столетия великих напряжений, разорений, несвободы – и новых, и новых войн. Полтавское поражение было спасительно для шведов: потеряв охоту воевать, шведы стали самым процветающим и свободным народом в Европе.
Мы настолько привыкли гордиться нашей победой над Наполеоном, что упускаем: именно благодаря ей освобождение крестьян не произошло на полстолетия раньше; именно благодаря ей укрепившийся трон разбил декабристов. (Французская же оккупация не была для России реальностью.) А Крымская война, а японская, а германская – все приносили нам свободы и революции.
Владимир Абаринов, Россия Грани РУ
НОВОСТИ РУССКОГО НЬЮ-ЙОРКА США МАНХЕТТЕН БРУКЛИН КВИНС СТАТЕН АЙЛЕНД БРОНКС НЬЮ-ДЖЕРСИ
Leave a Reply