Майкл Джексон – Федя Рабинович

Отсюда с Вашингтон сквера берет начало пятая авеню. Как речка. Здесь – это небольшая тихая улица, а в районе пятидесятых, редкая птица долетит до середины пятой авеню. А я долетаю на своем восемь горшков, бывшем полицейском Шевроле Каприз Классик. До середины и дальше. Только сегодня я проехал больше двухсот миль и не по хайвею, а по городу через траффик….

Хлопнула дверь, кто-то упал на заднее сидение. Я глянул в зеркало и обмер – Майкл Джексон. Mы встретились взглядами, он улыбнулся и сказал:

– Пошел нахуй.

– Что, что ты сказал?

– Извините я не понимаю по русски, – по-английски ответил он.

– Знаешь, что ты сказал?

– Нет. Это какое-то русское выражение.

Я перевел.

– О, извините, я не хотел вас обидеть.

– Куда едем?

– Сто двадцать пятая и Бродвей.

А он шустрый, только сел и сразу понял, что я русский. Нет, конечно, это не Майкл Джексон, но сходство большое.

Майкл Джексон завозился сзади, я остановился на долгом светофоре и стал за ним подглядывать через систему двух зеркал: телескопического, наклееного на заднее стекло и зеркала заднего вида. Он достал из глубин своей одежды пачку мелких денег и стал их раскладывать и пересчитывать. Все ясно: драгдиллер – здесь на Юнион Сквер им самый мед.

Я уже выбрался на FDR, когда он закончил своe дело и спросил у меня: Курнуть хочешь?

Я подумал: Отвезу и уеду домой. Может быть еще застану сына. Поиграю с ним.

– Не откажусь, – сказал я.

Он мгновенно свернул косячок, раскурил и передал мне. Я сделал напас. Джамейка. Очень грубая некультивированная, они ее там на острове как траву косят. Но цепляет.

Он поймал мою реакцию и сказал:

– Извини, другой нет.

– Пошел нахуй, – ответил я ему и мы расхохотались.

– Слушай, сказал он, ты можешь переключить свое стерео.

– Какую станцию ты хочешь?

– Hot 97.1

– Oй, бля, реп!

– Он повторил за мной в точности с моим выражением: Ой, бля реп! И мы опять рассмеялись.

Не плохой пацан, даром что черный. Нет, среди них тоже иногда встречаются хорошие люди.

– Слушай, спросил он, – ты из Раши?

– Из Раши, – не желая вдаваться в подробности, ответил я.

– У вас в Раше читают рэп?

Tрава вышла на исходные позиции и во мне, как во всяком русском, проснулся Хлестаков.

– Да у нас только и делают, что его читают. СССР самая читающая реп страна в мире. Зайдешь в трейн, а там сплошняком все читают реп. Дети читают, старики читают, собаки читают, KGB читает рэп.

Мы уже пять минут стояли на перекрестке, я вдохновенно повествовал ему, а он с неподдельным, восторженным интересом, слушал меня.

– А, Горбачев?

– Горбачев каждый вечер без пяти минут 12 по телевизору читает рэп и вся страна 250 миллионов человек повторяет за ним вслух.

– О, май Гад, – воскликнул Майкл Джексон в восторге, – какая фак охуительная страна. Слушай Валдимар, а ты бы не мог прочитать мне что-нибудь из вашего русского репа.

– Как нехуй-нахуй ! – воскликнул я и он повторил за мной очарованно: – – Kак нехуй-нахуй.

Я сделал еще один напас, глотнул из бумажного стаканчика остывшего чайку и пропел:

Па-пе сде-ла-ли бо-тин- ки

Не бо-тин-ки, а кар-тин-ки.

Па-па хо-дит по из-бе

Гла-дит ма-му по пиз-де.

– O, май гад! О, джизус! О, фак – почти как Майкл Джексон завизжал Майкл Джексон от восторга. Переведи.

Я перевел.

– Kто это сочинил?

– Советский народ – гордо сказал я.

– Какой охуительный, фак народ. Эти русские – настоящие нигга.

– В некотором смысле да, – согласился я.

– Слушай, чувак, я сейчас по быстрому заправлюсь и ты меня назад отвезешь к тому месту, где взял. Я много стафа брать не буду. За пару часов все скину и свободен. Пойдем со мной в клуб я сегодня там буду читать. На счет бабок не беспокойся, я проставляю. Я почитаю им твои тексты, ты не против.

– Нет, мен, ты меня конечно извини, но клубы это не моя тема, я уже 14 часов в машине, я устал, я человек семейный, я своего сына уже три года не видел….

– Ну, хорошо, тогда дай мне хотя бы записать.

– Нет проблем. Записывай:

Те-тя Мо-тя, что вы тре-те меж-ду ног, ког-да иде-те…