22 октября я вернулась из недельной поездки в Киев. Первое впечатление: это город живой, открытый всем ветрам. Конечно, уже по сувенирам на вокзале сразу становится понятно, что страна находится в состоянии войны и что эта война – с Россией. Полотенца с загадочной надписью ПТНХ, туалетная бумага с портретом Путина, майки и значки, обещающие украинскому народу перемогу против путинской агрессии. Везде люди, собирающие пожертвования для госпиталей и раздающие ленточки. В магазинах на некоторых товарах написано: “1% с продажи – на помощь армии”. Но город живет обычной жизнью. Большинство говорит по-русски, поэтому все байки о том, что русский язык в Киеве притесняется, никакого соприкосновения с реальностью не выдерживают. Говорить только на украинском здесь проблематично, не все киевляне его знают. Это следы советской империи.
Никакого национального экстремизма я не встретила. Марш по случаю дня основания УПА, на который я специально пришла, чтобы измерить градус украинского национализма, широким диапазоном символики и примитивностью лозунгов напомнил мне «Русский марш». Было много матерных кричалок, но при этом ни выпученных безумных глаз, ни других признаков агрессии… “Бандеровцы” не только не разорвали меня за русский язык, но многие и между собой говорили по-русски. Громко вспыхивающие факелы создавали внешнее впечатление воинственности. Но малое количество милиции, отсутствие на ней касок и бронежилетов и готовность участников отвечать на все мои вопросы говорили об абсолютно мирном настрое собравшихся. Беспорядки у Рады, устроенные неизвестными без каких-либо ясно высказанных мотивов, многие объясняют провокацией. В тот день, 14 октября, я даже не узнала о них.
Вообще в эту поездку я много где побывала, удалось даже поучаствовать в гуманитарной миссии – погрузке продуктов для жителей зоны АТО. Вещи и продукты, загружаемые в фуры, короткий молебен… Все это на каком-то духовном подъеме, люди движимы одним желанием – помочь, и это чувствуется. Но такой помощи всегда не хватает, а масштабы бедствия по-прежнему велики.
Всю неделю я прожила в общежитии вместе с молодыми студентками, активными участницами Майдана. Они рассказывали о том, как занимались перевязками практически под пулями, я – о нашем российском протесте, или о том, что называется этим словом. В разговоре у некоторых из них сразу начало проскальзывать недоверие, что я, русская, могу быть на самом деле за них, за их свободу… Были и очень резкие высказывания в отношении русских. Конечно, пролитая кровь разделила народы, сделала трудным настоящее взаимопонимание. Из-за доверия нашего народа к официальной пропаганде молодым украинцам нелегко поверить, что Путин не только их, но и наша беда.
Киев – особенный город. По стилю общения он отличается от Москвы: люди легко заговаривают в очереди, на остановке. И в то же время в нем есть что-то европейское. Всюду предвыборная агитация партий, все живо интересуются выборами. Юлия Тимошенко пишет о «перемоге», блок Порошенко – о единстве, на плакатах с портретом Яроша девиз: «Сила, яка захищае» (сила, которая защищает). Девушки в общежитии тоже без конца обсуждают будущие выборы. Политикой Порошенко они недовольны, хотя и признают, что лучшего президента в стране еще не было. Ляшко считают дутым патриотом, играющим на руку Путину, вроде нашего Жириновского. Насколько я поняла, популярностью пользуется львовская «Самопомощь».
Что думают киевляне о своем будущем? Настрой очень разный. Пообщалась с одним шофером: он начал говорить мне о чудовищной лжи российских СМИ, но, когда я с ним полностью согласилась, сказал, что в общем-то не верит до конца никому и сам не пошел бы воевать. Некоторые киевляне озабочены тем, что будет, когда придет назад украинская армия: смогут ли терпеть и ждать люди, поставившие на карту свою жизнь и познавшие силу оружия? Солдаты и их близкие недовольны, что военное положение не объявлено, что они теряют работу, лишены многих льгот… А главное, есть непонимание политики президента в отношении востока Украины. Многие бойцы, и не только они, считают, что уступки путинской России слишком велики, что это не стоит пролитой крови. Особенно трудно тем, кто уже что-то потерял на этой войне, кто научился воевать, кто увидел лицом к лицу врага, увидел смерть – и теперь должен подчиниться непонятной воле политиков. Что победит? Какие силы выйдут наружу? Трудно сказать. Тем более при участии спецслужб РФ, видящих свою задачу в том, чтобы столкнуть всех лбами.
Но очевидно, что есть у Майдана одно завоевание, неоспоримое. Это свобода, купленная жизнью совсем молодых ребят, портреты которых стоят вдоль Институтской улицы, как иконы. И воздух в Киеве особенный, свободный. В нем застыло ожидание. Впереди новые, почти непроходимые препятствия. Но люди, выплывшие из имперского болота, получили надежду преодолеть и их.
Для москвича в Киеве нет больших расстояний. Любой путь кажется близким. А границы Москвы становятся все более размытыми. Имперская гордыня и ее оборотная сторона – самоуничижение – тоже не имеют границ. На самом деле мы просто не знаем сами себя, теряемся в теоретических спорах, в бесплодном и безвыходном чувстве вины. Но ничто, даже татаро-монгольское прошлое, не может помешать нам искать выхода на свет. Мы заблудились на бескрайних просторах своей «широкой русской души». Вольный город Киев напомнил мне о том, что возможна перемога над системой, построенной на лжи и провокациях. Конечно, вопрос о цене остается. И все-таки Киев говорит, что все это возможно. Что к свободе можно прикоснуться, что ее можно вдохнуть.
Мария Рябикова VOA.GOV
RUSSIAN NEW YORK NEWS MANHATTAN BROOKLYN QUEENS STATEN ISLAND THE BRONX NJ
Leave a Reply