Мой конфликт с Анатолием Артюхом, помощником депутата Виталия Милонова, начался с того, что он зашел на мою страницу и стал критиковать мою миротворческую позицию. Я спросил его, почему Христос не призывал к войне с Древним Римом. Если мы противостоим США, которые частично христианские, то Рим больше был достоин военной агрессии: он был полностью языческим, там толерантно относились к гомосексуализму, к тому же, он оккупировал Иудею. Но Христос не проповедовал восстание.
Напомнил я и слова первосвященника Каиафы: “Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб”, которые он произнес в ответ на опасения священников и фарисеев: “Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут римляне и овладеют и местом нашим и народом”. Я спросил, не оказывается ли, что точка зрения Каиафы перекликается с его антизападными взглядами.
У Артюха это вызвало ярость. Он сказал, что я предатель.
Но главное в нашем споре – это то, что я всегда говорю, что война эта братоубийственная, а наша позиция, позиция православной церкви, в том, что мы над схваткой, служим умиротворению. Артюх резко против, он считает, что это война русских против фашистов, надо убивать врага.
Он утверждает, что я как священник выступаю с политическими декларациями, а я, напротив, выступаю с миротворческими заявлениями. Это неотъемлемая часть священнической миссии.
В воскресенье Артюх прислал мне ультиматум, в котором угрожал, что, если я не уйду из Церкви сам, он будет добиваться запрещения в служении “на основании многочисленных обращений прихожан и священников”. Вот цитата: “Вы как все Христианские пацифисты считаете, что Иисус Христос был пацифистом и наставлял в этом учеников. Вот поэтому я и посоветовал Вам определиться с вероисповеданием и местом жительства. Судя по всему Вы в Православной Церкви человек случайный. Так как в настоящее время пацифистских взглядов придерживаются баптисты (на постсоветском пространстве – евангельские христиане-баптисты), а также пятидесятники, адвентисты, меннониты, мессианские евреи и прочие либероидные секты”.
Затем он сам пришел в Троице-Сергиеву пустынь, где я служу, вместе с пятерыми своими помощниками. После службы у нас состоялась еще одна насыщенная дискуссия. Они меня спрашивали: как ты не видишь, что Америка ведет против нас войну? Я говорю: как она может вести войну, если Запад надавал нам столько кредитов под такой смешной процент? Один из них сказал, что это такая хитрость Запада. Другой говорит: нет никаких кредитов, это клевета, наше государствво свободно от кредитов.
Анатолий Артюх заявил обо мне: он не видит очевидного – что вражеские щупальца душат нас, надо воевать, умирать под Москвой. Вы, сказал он мне, общаетесь с либералами, русофобами, укрофилами, они все пишут у вас на странице. Но на моей странице и меня обвиняют, ругают, я не стираю ничего. Христос же обедал с блудницами, а мытари вообще национал-предатели: они собирали налоги для римской власти, оккупационной власти. Нынешние национал-предатели не собирают же налоги для США…
На прощание они пообещали организовать против меня обращение к патриарху, митрополиту и в ФСБ, потому что я “предатель Родины”.
Помощник депутата действует только по распоряжению депутата, поэтому его ультиматум неизбежно воспринимается как официальное заявление представителя государственной власти. А депутат Виталий Милонов к тому же ответственный за связи с религиозными организациями. Требовать в буквальном смысле что-то в РПЦ они не могут, но у них есть каналы административного давления, и они могут их применить. Это, несомненно, резкое нарушение принципа свободы Церкви. Представитель власти требует наказания священника за его убеждения. Это противоречит правилам церкви, канонам, Конституции.
Даже если меня запретят в служении, я буду добиваться пересмотра дела. А выходить из РПЦ я и вовсе не собираюсь.
В мае на меня уже оказывалось давление. 1 мая православные на Невском проспекте устроили пикет против вражды с Украиной, и я держал украинский флажок. Нас было всего четыре человека. Я служил тогда в храме Преображения Господня на улице Орбели, и несколько прихожан (их было немного, но ярость их была сильна) добились моего решения о переводе в Троице-Сергиеву пустынь в Стрельну, лишив меня церковной зарплаты. Последнее меня не беспокоит, потому что я по будним дням работаю на своей обычной работе, а служу по выходным.
Церковь должна оставаться над схваткой и пытаться примирить стороны. В Церкви все-таки меньше влияние милитаристской пропаганды, чем в обществе в целом. Священник с амвона говорит о любви, о прощении, грехах. Эта проповедь идет вразрез с тем, что насаждается в обществе. Православные люди сейчас почти перестали смотреть телевизор (они и раньше не смотрели). Конечно, милитаристская пропаганда проникает, но в меньшей степени.
Патриарх Кирилл говорил, что это война междоусобная. 18 июля он сказал Путину, что относится к этому конфликту как к междоусобной войне наподобие войн древности. Каждый день читается в церкви молитва о мире на Украине, в молитве война также называется междоусобной.
А я лично считаю ее и братоубийственной.
Мои оппоненты, и не только они, спрашивают меня: а вы что, считаете, что Россия напала на Украину? Я отвечаю: мы, православные, нашей ненавистью и яростью спровоцировали эту войну и поэтому виновны. Они говорят: так Путин виноват? Для нас, православных, говорю я, это не столь важно, а мы, все общество, виноваты в ненависти, которая стала причиной. Мы должны смотреть на свои грехи, и я обязан видеть грех и говорить: это грех. Это не политическая трактовка, это миротворческое заявление.
Leave a Reply