Австралия и США. Эмиграция и русскоговорящие эмигранты.

В результате недавних внеочередных парламентских выборов в Австралии пришли к власти правые партии. Каких изменений следует ожидать во внешней и внутренней политики этой страны, входящей в «Большую двадцатку», и готовящейся стать ее председателем в порядке ротации.

Об этом корреспондент «Голоса Америки» побеседовала с доктором исторических наук, профессором магистерской программы «Исследования тихоокеанского региона» Санкт-Петербургского государственного университета Александром Массовым.

Анна Плотникова: Правильным ли будет утверждение, что Австралия является одним из наиболее последовательных внешнеполитических союзников Соединенных Штатов Америки?

Александр Массов: Совершенно верно. Можно сказать, что Австралия один из ближайших и последовательных союзников США. Но я бы, ни в коем случае не говорил, что Австралия – это «вассал» Соединенных Штатов. У Австралии есть свои национальные интересы, которые в области безопасности объективно совпадают с интересами США. Поэтому союзнические отношения и оказались такими долговременными и прочными.

Дело в том, что геополитически для Австралии угроза исходит с севера – это коммунистический Китай и, пожалуй, более реальная опасность – это международный терроризм, который имеет свои «гнезда» в Индонезии и в ряде других стран Азии. Австралийцам ничего не остается, как поддерживать союзнические отношения с Соединенными Штатами, потому что страны такого уровня как Австралия (а это типично средняя держава по своей военной и экономической мощи), конечно же, нуждаются в каких-то более серьезных покровителях. Военно-политическое сотрудничество с Америкой началось еще во время второй мировой войны и претерпело свою эволюцию.

Если в 50-е годы Америка рассматривала Австралию лишь как территорию для размещения своих баз, необходимых для защиты военно-политических интересов США, то где-то с 70-х годов австралийцы стали уже партнерами, а не «вассалами»; в американо-австралийских отношениях Австралия имеет свой голос и отстаивает свои позиции. Хотя, повторюсь, объективных противоречий в области безопасности у этих двух стран нет. И доказательством дальнейшего развития американо-австралийских отношений стали соглашения 2011 года, когда во время визита президента Обамы в Австралию было подписано соглашение о создании, а точнее о расширении американской базы в районе Дарвина, на которой предусматривается размещение 2500 американских морских пехотинцев.

Кроме того, прорабатываются возможности модернизации военно-морской базы в районе Перта с тем, чтобы у США появились дополнительные возможности контролировать Индийский океан. США и Австралия присматриваются также к идее создания авиабазы на Кокосовых островах (это тоже территория, принадлежащая Австралии). Самолеты оттуда смогут долетать до Юго-Восточной Азии и Южно-Китайского моря.

Разница между лейбористскими и консервативными правительствами Австралии по отношению к США только в тональности. Лейбористы больше любят говорить о самостоятельной роли Австралии, о ее суверенных правах и национальных интересах, а консерваторы акцентируют идею о совпадении интересов двух стран, о необходимости солидарности и единого фронта стран Запада. А все остальное практически одинаковое.

А.П.: Когда обсуждался вопрос о возможном ударе США по Сирии, Австралия поддержала это решение. Чем можно объяснить австралийскую позицию?

А.М.: Я думаю, это объясняется не просто элементарной солидарностью со странами Запада, но и общей с Западом системой ценностей. У Австралии нет никаких особых интересов в Сирии или даже на Ближнем Востоке. Но общегуманитарные, общегуманистические соображения диктуют проведение политики, направленной против Асада. Сирийского президента они считают тираном, который мучает свой народ. Правда, мои австралийские корреспонденты отмечают, что и сирийская оппозиция не вызывает у них особого восторга, потому что там много клерикалов и исламских фундаменталистов.

С одной стороны необходимо, прекратить, наконец, кровавые жестокости, которые в Австралии связываются с режимом Асада, с другой стороны есть, видимо, ощущение, что вместо Асада к власти придут практически такие же с точки зрения «живодерности» правители.

Но у политики Австралии по отношению к Сирии есть и своя специфика. Например, в начале 2013 года министерство иностранных дел Австралии официально запретило своим гражданам принимать участие в гражданской войне в Сирии. По сведениям австралийской прессы примерно 100 австралийцев арабского происхождения принимали участие в боях на стороне повстанцев. Это решение вызвало злобную реакцию со стороны ряда исламистских сайтов. Они, разумеется, немедленно обвинили австралийское правительство в лицемерии.

В преддверии саммита в Петербурге австралийцы попытались провести идею о том, чтобы международным сообществом были приняты меры, направленные на обеспечение безопасности медперсонала и врачей, которые работают в Сирии.

А.П.: Вы упомянули о петербургском саммите «двадцатки». Австралия была представлена на нем не председателем правительства, а министром иностранных дел. Что объяснимо, поскольку на следующий день после завершения саммита в Австралии состоялись парламентские выборы, на которых убедительную победу одержали правые силы. Можно ли ожидать каких-либо изменений во внешней политике Австралии?

А.М.: Известно, что Австралия будет следующей страной-председателем G20, и в ноябре 2014 саммит «двадцатки» пройдет в Брисбене. Австралийцы еще до саммита в Петербурге заявляли, что целью Австралии во время ее «президентства» в группе 20-ти будет попытка продвинуть вперед отношения между бизнесом и профсоюзами. Уже назначена группа по подготовке этого саммита, которую возглавил один из видных представителей австралийского бизнеса Ричард Гойдер. Однако в связи со сменой правительства трудно сказать, выдержат ли эту линию австралийцы или же акценты будут расставлены как-то иначе.

Что касается выборов в Австралии, то да, австралийскую делегацию в Петербурге возглавлял министр иностранных дел Боб Карр. Премьер-министр Кевин Радд не поехал в Россию, потому что для него и его партии важно было сосредоточиться на парламентских выборах. Лейбористы потерпели на них жестокое поражение. По оценкам самих австралийцев, самое серьезное поражение за всю историю лейбористской партии.

Я бы не говорил, что к власти в Австралии пришли «правые». Это скорее правоцентристы, либералы с немного консервативным уклоном. А австралийские лейбористы – это по «политологической шкале» левоцентристы.

Почему они потерпели поражение? Во-первых, в связи с экономической ситуацией в мире замедлились темпы роста и австралийской экономики. Хотя Австралия лучше других стран переживает кризисные явления, потому что ее экономика носит сырьевой характер, а экспорт Австралии ориентирован на Китай. Эта страна быстро развивается и готова по-прежнему поглощать большое количество сырья, идущего из Австралии. Тем не менее, замедление темпов развития австралийской экономики сыграло против лейбористов. С другой стороны, большинство австралийцев возмутил так называемый «карбоновый» или «углеродный закон», согласно которому каждая тонна вредного выброса должна облагаться пошлиной в 23 австралийских доллара. На практике это привело к повышение цен на все. Что, разумеется, вызвало возмущение населения.

После победы национально-либеральной коалиции этот закон, очевидно, будет отменен. Лидер коалиции Тони Эбботт, который становится новым премьер-министром Австралии заявил, что сфокусирует свое внимание на ускорении темпов экономического роста и создании новых рабочих мест.

Кроме того он хочет более жестко вести себя в отношении нелегальных беженцев, с которым лейбористское правительство, с точки зрения рядовых австралийцев, слишком много церемонилось. В качестве важной социальной меры Эбботт обещал «вступится за женщин» и полностью узаконить оплачиваемый 26-ти недельный отпуск после родов. Сам Тони Эббот хотя и не обладает такой харизмой и ораторским мастерством как его предшественник Кевин Рад, но вместе с тем считается в Австралии человеком вполне разумным и рациональным. Ожидается, что новым министром иностранных дел Австралии будет женщина, Джулия Бишоп. Она адвокат из Перта, и имеет репутацию человека без авантюрных замашек, компетентного и достаточно осторожного.

Для Австралии во внешнеполитическом плане главное, это развитие отношений с США и Азией. Но в отношениях с США особых проблем нет, а вот со странами Азии все сложнее. В настоящее время примерно четверть ВВП страны связано приносят те секторы экономики, которые связаны с азиатскими партнерами. Австралия намерена довести эту долю до трети.

Но есть привходящие обстоятельства. Вот, например, крупнейший сосед Австралии Индонезия. Развитию австрало-индонезийских отношений мешает проблема беженцев. Только за 5 месяцев 2013 года, используя Индонезию, как перевалочную базу, 11 тысяч человек из стран Ближнего Востока и Южной Азии нелегально проникло в Австралию. А за весь 2012 год таких нелегальных беженцев было 17 тысяч – рост несомненный. В результате австралийские власти стоят перед очень трудной для себя дилеммой – попытка выгнать их обратно, что с точки зрения закона было бы, может быть, и правильно, вызывает бешеный протест со стороны правозащитных организаций.

Если беженцев не трогать и как-то размещать, то рядовые австралийцы возмущаются и говорят, что это все происходит за наш счет, сколько ж можно? Правительство лейбористов нашло выход – договорилось с правительством Папуа-Новой Гвинеи, что эта республика будет принимать беженцев, стремящихся в Австралию. Но Папуа-Новая Гвинея и Австралия это совсем не одно и то же.

А.П.: Австралия – страна, которая создавалась иммигрантами. И русская диаспора в Австралии насчитывает не одно поколение. Как можно охарактеризовать нынешнюю русскую общину Австралии? Куда обращены симпатии русских австралийцев?

А.М.: Строго говоря, они ориентированы на Канберру. По официальным австралийским данным в стране насчитывается 74 тысячи выходцев из России. Сама русская диаспора говорит, что тех, кто имеет российские корни 100 тысяч. Русским языком в быту в той или иной степени пользуются около 60 тысяч человек. Русская диаспора организована, у них есть свои землячества и этнические советы, которые представляют интересы русских перед австралийским правительством в рамках мультикультурной политики, которую проводит Австралия. Есть русское радио, есть большое количество русскоязычной прессы и внешне это все производит очень хорошее впечатление – клубы, культурные центры и т.д.

Но по большому счету русская диаспора расколота. Можно сказать, что потомки «белой эмиграции», попавшие после Второй мировой войны в Австралию «перемещенные лица», русские эмигранты из Китая – «харбинцы» ностальгируют по России, по русскости, по православности. Это – та часть диаспоры, с который достаточно успешно работает наше посольство в Австралии.

Они принимают участие в благотворительных акциях в пользу России, помогают жертвам катастроф в России, собирают деньги на наши детские дома… Они поддерживают православные церкви, составляют большинство читателей русскоязычной прессы. Но, с другой стороны, усилено действует фактор ассимиляции. Дети и внуки «харбинцев» и «перемещенных лиц» русского языка зачастую не знают, а поездки в Россию для них – это экзотическая поездка на родину далеких предков.

Вторая часть современной русской диаспоры – это «экономическая» эмиграция уже из постсоветской России. Она никак не ностальгирует, ее интересует возможность побыстрее укорениться в англо-австралийском обществе и забыть о том, что они из России.

И третья часть тех, кого можно назвать «русской» диаспорой по их культурной ориентации – еврейская эмиграция из постсоветской России. Эти люди говорят на русском языке, читают русские газеты, но по России тоже не ностальгируют и тоже ориентированы на скорейшую натурализацию.

Проблема еще и в том, что «харбинцы» и бывшие «перемещенные лица» –вынужденные эмигранты. Нередко они просто не хотят знаться с постсоветскими эмигрантами и «еврейскими русскими», которые оставили Родину добровольно. Для них это – «ненастоящие» русские. И единства в российской диаспоре я, когда был в Австралии, не увидел.

Австралия: место в мире. Анна Плотникова VOA.GOV