Наиболее авторитетна основанная на данных государственных органов и общественного Татьянинского комитета оценка Е. Волкова — 7,4 млн по состоянию на 1 июля 1917 года, из них 6,4 млн беженцы, а остальные — то есть около 1 млн человек — депортированные, из которых половина — евреи, а треть — немцы.
епортации — разновидность принудительных (насильственных) миграций и одна из специфических форм политических репрессий. Определяющими особенностями депортаций как репрессий являются: 1) их административный (внесудебный) характер; 2) их контингентность (списочность), то есть направленность не на конкретное лицо, не на индивидуального гражданина, а на целую группу лиц, подчас весьма многочисленную и отвечающую заданным сверху критериям; 3) установка на отрыв масс людей от их устоявшейся и привычной среды обитания и, стало быть, на перемещение в пространстве (подчас на многие тысячи километров).
Депортационная политика и практика — типичная форма как советской, так и российской репрессивной политики. Многие идеи — из столетней депортационной практики Российской империи, стремившейся избавиться от нежелательных инородцев, особенно на юге страны — на Северном Кавказе (адыги, абазины) или в Крыму и в Новороссии (крымские татары и турки). Но совершенно новый масштаб принудительным миграциям в России придала Первая мировая война. Главным инициатором и проводником «превентивных» этнических депортаций во время боевых действий выступила именно царская Россия.
И это не удивительно, поскольку именно Российской империи принадлежит «честь» многолетней научной и идеологической проработки военных аспектов географии населения. Ответственной за это дисциплиной являлась «военная статистика» — традиционный и один из ведущих предметов в Академии Генерального штаба. Военная статистика исходила из того, что идеальной средой для боевых действий является этнически однородное и говорящее на одном языке население. Ради этой цели не грех и потрясти население, ежели оно не таково: иными словами, государство имеет при необходимости «право на депортации».
оразительной была та стремительность, с которой российские власти приступили к операциям по депортациям. Уже в ночь на 18 июля 1914 года (по ст. ст.), то есть еще до официального объявления войны, Россия приступила к арестам и высылкам подданных Германии и Австро-Венгрии (а с конца октября 1914 года — и Турции). А было их немало — в общей сложности не менее 330 тыс. человек; десятками лет проживали они в Петербурге, Москве, Одессе и Новороссии, на Волыни, в Польше и Прибалтике. Выселяли их в дальние внутренние районы (в частности, в Вятскую, Вологодскую и Оренбургскую губернии, а жителей Сибири и Приморья — в Якутскую область). Во второй половине 1915 года эта география серьезно «посуровела»: местами высылки стали зауральская часть Пермской губернии, Тургайская область и Енисейская губерния. Депортировали при этом не только «подозреваемых в шпионаже», но и вообще всех лиц призывного возраста (чтобы предотвратить их вступление в ряды армий противника), причем не только немцев, австрийцев или венгров, но и поляков, евреев и др. (исключение делалось только для славян — чехов, сербов и русин, давших подписку «не предпринимать ничего вредного» против России).
Особенно сурово обошлись с немецким населением Волыни, летом 1915 года чуть ли не поголовно высланным в Сибирь. Кстати, высылали — за счет самих высылаемых, а при отсутствии у них средств — по этапу и под конвоем, как осужденных….
Полностью статья на novayagazeta.ru
Leave a Reply